Выбор

Описание:

Продолжение фанфика "Северный шаман"

---

Глава 1

Локи снился дождь. Такой, каким он наблюдал его тысячу раз в Мидгарде, одинокий, тоскливый, стучащий каплями по тонкой крыше, окутывающий мир в серую дымку, дарящий свежесть и прохладу. Он снился Локи очень часто, наверное, потому что принц бесконечно скучал по нему. В Асгарде никогда не было дождя. Небо проливало свои слезы только людям, словно они были единственными существами во всей Вселенной, способными проникнуться его болью и тоской.

Сон о дожде покидал его всегда внезапно, оставляя наедине с реальностью. Проснувшись, Локи долго лежал, глядя в потолок и вспоминая шум дождевых капель. С тех пор, как он вернулся домой, прошло совсем немного времени. Как он и предполагал, даже несмотря на то, что Один вроде как простил его и принял обратно в свою семью, отношение окружающих к Локи изменилось. Впрочем, как и изменилось отношение Локи к ним. Он и сам стал другим, перестал воспринимать себя в прежней перспективе. Даже глядя на собственное отражение в зеркале, он ощущал, как сильно изменилось все внутри него.

Эти перемены сильно смущали Тора, который в силу собственной наивности, полагал, что после возвращения младшего брата в их семье все сложится просто замечательно. Но вопреки его ожиданиям, Локи стал еще более замкнутым в себе, друзья Тора еще менее терпимыми к нему, а родители и вовсе словно старались избегать свое злополучное приемное чадо. Даже Бальдр, обычно источавший жизнерадостность и хорошее настроение, бродил по дворцу, погруженный в собственные мысли, настораживая тем самым супругу и огорчая маленького сына, который никак не мог понять, почему папа перестал играть с ним так часто, как делал это раньше.

И снова мысли о дожде, навязчивые, одинокие мысли, которые не давали принцу покоя. Но дождь никогда не приходил во сны Локи один. Его всегда сопровождал образ дочери, который для младшего Одинсона все прочнее ассоциировался с воспоминаниями о Мидгарде, словно Хель была частью мира людей. На самом деле она была ближе к людям, чем любой из богов Асгарда. Ведь именно она принимала в свои объятия их измученные души, она лечила их раны и успокаивала их боль.

Хель снилась Локи сидящей на скалистом морском берегу в темном платье, мокром от дождя, и волосами, прилипшими к ее худым плечам. Она снилась ему спящей в лесу под раскидистой кроной дерева, которая укрывала ее от капель. Она снилась ему даже на балконе Вавилонского дворца, в непривычном греческом одеянии, а за ее спиной серой дымкой дождь окутывал сад. И каждый раз, когда Локи пытался приблизиться к ней, сон обрывался. Казалось еще немного, и он мог бы коснуться ее рукой, но сновидение предательски улетучивалось, оставляя его с горьким привкусом вины перед дочерью.

***
Это утро было одним из многих, когда открыв глаза, Локи лежал, глядя в потолок и вспоминая лицо Хель, ее темные блестящие глаза, хотя он был готов поклясться, что они блестели от слез, а не от радости. Мучительное воспоминание удручало его. Чем больше проходило времени с момента его последней встречи с дочерью, тем сильнее он тосковал по ней, и тем больнее становилось осознание того, что он больше не увидит ее до дня своей смерти.

Локи откинул одеяло и встал с постели. В одной длиной ночной рубашке он подошел к окну и раздвинул массивные темные шторы. За окном разгорался обычным солнечный день, и золотой дворец блистал в ярких лучах. Всему этому сияющему великолепию не было никакого дела до его страданий и страданий маленькой девочки, брошенной на самое дно мрачной бездны смерти. Локи снял с шеи медальон с драконом, подарок Ангборды, и некоторое время смотрел на него.
- Твоя дочь… - прошептал он, проводя пальцем по изумрудному сердцу. – Плачет…

Громкий стук в дверь заставил его вздрогнуть и сжать дракона в кулаке.
- Локи? – донесся до него голос Тора. – Ты спишь?
Дверь открылась, и принц услышал за спиной шаги старшего брата.
- Нет, - обернулся он. – Как видишь, не сплю.
- А почем до сих пор не одет? – громовержец окинул его недовольным взглядом. – Уже давно утро!
- Да неужели? – лицо Локи скривилось в гримасе раздражения. – А я и не заметил, - он надел медальон обратно на шею. – Обычно ты спишь до полудня, особенно после очередных попоек. А когда я решаю немного задержаться в постели, так сразу нельзя.
- Да кто сказал нельзя?! – Тор беспомощно развел руками. – Просто это на тебя совсем не похоже, ты обычно на рассвете просыпаешься…
- Просыпался, - отрезал Локи. – Все изменилось.
- Да, это я уже заметил, - хмуро отозвался старший Одинсон. – Так ты будешь одеваться или сегодня весь день в этом проходишь? – он окинул сомнительным взглядом ночную рубашку брата.
- А это идея, - злорадно усмехнулся младший принц. – Интересно, как отреагируют твои дружки, если я покажусь во дворце в таком виде? Это, наверняка, их жутко смутит, особенно прекрасную Сиф…
- Ну, все, - выдохнул Тор. – Началось! Неужели нельзя хотя бы одно утро обойтись без яда?!
- Выйди, я хочу одеться, - отворачиваясь, обронил Локи.
Громовержец подошел к нему и, схватив за руку, резко развернул к себе.
- Посмотри на меня! – приказал он. – Что опять с тобой случилось?! Я думал, мы все выяснили, все решили. Отец простил тебя. Он так сильно любит тебя, что ему даже в голову не пришло наказать своего младшего сына за все то, что он натворил. Да даже если бы он и подумал об этом, я бы не позволил.
Локи закусил губу, чтобы не выпалить, что все это были лишь красивые слова, которыми Тор обманывал и его, и самого себя.
- А теперь все начинается снова? Скажи, чего тебе не хватает?! – продолжал старший принц.
- Ты рассказал ему про Хель? – неожиданно спросил Локи.
- Что? – переспросил Тор.
- Хель. Моя дочь. Ты рассказал отцу о том, что это она помогла найти меня?
- Да, - кивнул громовержец. – Я все ему рассказал… Локи, это было еще когда мы только вернулись…
- А он? Что он ответил?
- Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
- Это неважно. Просто ответь, что он сказал.
- Он ничего не сказал, - пожал плечами Тор.
- Как ничего? – не понял Локи.
- Он ничего не сказал про Хель. Мы говорили о тебе.
- И он не разозлился, что она пришла в Асгард?
- Нет, ведь она помогла вернуть тебя.
- А, понимаю, - Локи высвободил руку и отошел от брата. – Хель можно простить, ведь она помогла найти и вернуть ледяного великана, сына врага, который убил своего родного отца, пытался уничтожить Йотунхейм, едва не расправился с наследником трона Асгарда, а потом вынудил этого самого наследника разрушить Бифрёст. Конечно, ради спасения такого можно простить любой грех.

Тор открыл было рот, чтобы что-то возразить, но вовремя сообразил, что любые его попытки переубедить брата будут бесполезны.
- Я буду у себя в комнате, - хмуро проронил громовержец. – Если вдруг надумаешь меня найти…
Вздохнув, он пошел к двери, но голос Локи остановил его у самого порога:
- Ты уже завтракал?
- Нет, - обернулся Тор.
- Я сейчас оденусь и спущусь в зал.
- Хорошо, я прикажу подать завтрак, - кивнул старший принц и, выйдя, тихонько прикрыл за собой дверь.

***
Большой стол был накрыт только для двоих. Возможно, так было даже лучше, потому что во время семейных трапез уже никто не чувствовал себя так легко, как раньше. И хотя иногда Фригг пыталась разрядить напряженную атмосферу, ей это не слишком удавалось, даже несмотря на то, что Тор всячески старался поддерживать разговор, которая начинала мать.

К счастью, на сей раз они завтракали вдвоем. Тор ел, напряженно глядя в тарелку перед собой и стараясь не смотреть на брата, хотя чувствовал, что Локи то и дело поднимал на него глаза. В отличие от старшего, младший принц был не настолько увлечен трапезой и просто периодически задумчиво отправлял в рот пищу.

- Где Бальдр? – неожиданно спросил Локи.
- Что? – Тор удивленно перестал есть.
- Где наш самый младший брат? – повторил свой вопрос Локи.
- Не знаю, - честно ответил громовержец. – Наверное, со своей семьей. Они часто любят гулять по саду. А почему ты вдруг спросил о нем?
- Да так, - пожал плечами младший Одинсон и отвел взгляд. – Просто любопытно.
Тор отложил столовый прибор и внимательно посмотрел на брата.
- Я уже знаю, что если ты интересуешься чем-то, то это не просто так, - произнес он.
- Правда? – снова глядя на него, криво усмехнулся Локи. – И с каких пор ты стал таким внимательным ко мне?
- С тех пор, как ты упал, - громовержец вернулся к трапезе.

Локи ничего не ответил и опустил глаза. Некоторое время они сидели в тишине.
- Как ты узнал, что Хель – моя дочь? – вновь заговорил он.
- Бальдр догадался, - Тор налил себе в кубок немного эля. – По рисункам в твоем дневнике. Я, кстати, хотел спросить о ее матери, - он посмотрел на брата.
- Я не видел ее уже наверное целую вечность, - ответил младший принц.
- Кто она?
- Ангборда… из Йотунхейма.
- Йотунша? – на лице Тора заиграло изумление.
- Угадал, - вздохнул Локи.
- Значит, ты частенько наведывался в Йотунхейм, - заключил громовержец.
- Такое бывало, когда мы с ней… жили вместе, - Локи сделал паузу. – Когда родилась Хель, пока она росла. Я всегда очень любил свою дочь. Мне хотелось быть рядом с ней.
- А я и не знал, что ты путешествовал между мирами, - признался Тор.
- Учитывая, как мало я вообще тебя интересовал, мне не составляло особого труда наносить визиты в Йотунхейм, - усмехнулся его младший брат.
- Тайные тропы, - пробормотал старший Одинсон.
- Да, именно. Тропы, о которых ты даже не догадывался.
- А эта йотунша… Ангборда, она не была страшной, как остальные ледяные великаны?
- У нее тот же недуг, что и у меня, Тор.
- Какой недуг?
- Маленький рост. И она не настолько страшна, как ты думаешь. Хель во многом похожа на нее.
- А почему ты оставил Ангборду? – Тор слушал брата, с трудом представляя как можно было влюбиться в ледяную великаншу, даже если она была и не великанша, а ростом как асы.
- Я не мог простить себе то, что не уберег дочь, - Локи опустил взгляд. – И я не мог посмотреть в глаза ее матери и признаться в том, что позволил так с ней обойтись. Но я долго слышал ее плач и чувствовал ее боль, когда она искала Хель и не могла найти.

Тор тоже опустил глаза, не зная, что сказать. Он привык думать о йотунах как о своих врагах, чудовищах, заслуживающих лишь смерть. Ему было непривычно слушать о том, как великанша страдала, тоскуя по отнятому у нее ребенку.

- Я очень виноват перед дочерью, - задумчиво произнес Локи. – Я должен искупить свою вину… Я найду способ.
Он отодвинул от себя почти полную тарелку и поднялся.
- Куда ты? – Тор встал вслед за ним.
- Зайду в библиотеку, - не оборачиваясь, обронил он.

Быстрым шагом преодолев залу, Локи спустился на первый этаж дворца и пошел вдоль широкого коридора, одну стену которого заменяли колонны с арками с видом на дворцовый парк. Дойдя до узкой лестницы, одна часть которой вела в сад, а другая в помещения для отдыха и библиотеку, он замер. Взгляд Локи случайно упал на Бальдра, который сидел в саду на низкой скамейке совершенно один, без привычной компании жены или сына. В руках самого младшего принца была пурпурная роза, одна из тех, что росла в заброшенном уголке сада, которую он вертел пальцами, то и дело поднося к лицу. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Бальдр поднял голову и посмотрел в сторону лестницы. На мгновение его глаза встретились с глазами Локи, который смотрел на него словно зачарованный, но спустя секунду трикстер скинул с себя оцепенение и отвернулся. Медленно развернувшись, он начал подниматься вверх по лестнице, искренне надеясь, что его младший сводный брат не вздумает последовать за ним…

Глава 2

Широкую круглую комнату без окон, убранство которой состояло из единственной кровати, покрытой темной простыней, тускло освещало мерцание факелов. Две девушки-рабыни, сидевшие подле на полу, изредка поднимали глаза на свою госпожу, безучастно лежавшую на постели.
- Идите, - Хель села на кровати и сделала жест рукой, даже не глядя на служанок. – Мне ничего не нужно.

Девушки молча встали и вышли, бесшумно прикрыв за собой массивные двери. Оставшись в одиночестве, повелительница мира смерти поднесла свою мертвую руку к лицу и прикрыла глаза. Впервые за все свое долгое существование она поняла, как сложно быть живой среди мертвецов. Самонадеянность, глупая самонадеянность подвела ее, оставив один на один с собственной слабостью.

Хель встала со своего ложа и подошла к дверям спальни, которые медленно раскрылись перед ней. Узкая каменная лестница спиралью спускалась вниз, ведя хозяйку мрачного замка в главный зал, в котором она не была много дней. Уже долгое время Хель не встречала души умерших сама, оставив это своим верным рабыням. И хотя она понимала, что лишь ее объятия способны спасти новоприбывшую душу от боли, она не могла заставить себя покинуть спальню. Ей было слишком много собственной боли, которая уже переливалась через край темной чаши ее терпения.

Если бы не отец, она бы никогда не пришла в Асгард. Она бы никогда не позволила себе даже смотреть на того, о ком хранила лишь далекие детские воспоминания, которые все больше становились похожи на сладкий сон. Она бы никогда не заговорила с ним, не позволила бы забытым чувствам вновь бередить одинокую душу.

Хель вошла в зал и как в тумане прошла мимо возвышенности, на которой стоял ее трон. Остановившись перед выходом из дворца, она дождалась, пока двери послушно распахнуться перед ней, и шагнула за порог. Сухой ветер зашевелил ее волосы и откинул с лица ровные темные пряди. Не глядя на склонявшихся перед ней в поклоне служанок, Хель прошла вдоль узкой тропы и, остановившись, подняла голову к небу. Легкий взмах рукой, и густые облака над ней мгновенно рассеялись, уступая место величественному виду усыпанной мириадами звезд Вселенной.
- Отец, прости меня, пожалуйста! – едва слышно прошептала Хель, глядя туда, где должен был находиться сияющий золотым блеском Асгард. – Я обещала тебе, что буду просто любить его, ничего не ожидая в ответ. Я думала, что справлюсь с собственными чувствами, сумею заглушить эту боль могильной тишиной своего царства. Но я ошиблась, отец. Я переоценила собственные силы и теперь расплачиваюсь за свою ошибку. Прости меня…

Хель опустила голову и закрыла руками лицо. Неожиданно над ее головой раздалось громкое хлопанье крыльев, заставившее ее вновь поднять глаза. Описав круг над своей бывшей хозяйкой, ей на плечо сел Мунин. Удивленно заметив что-то в клюве ворона, Хель поднесла руку, и мгновенье спустя ей на ладонь легла пурпурная роза…

***
Мысли Локи были бесконечно далеки от книги, уже почти час лежавшей перед ним на столе. И хотя младший принц надеялся, что чтение о тайных знаниях жителей Ванахейма отвлечет его от тяжелых мыслей, его хватило лишь на несколько страниц, после чего фолиант остался забытым на столе, а Локи погрузился в собственные размышления. Возможно впервые в жизни он испытывал ощущение того, что обстоятельства оказались сильнее него и были готовы захлестнуть его словно гигантская волна. Почти подсознательно ощущая приближение какой-то страшной катастрофы, Локи с досадой осознавал, что был бессилен что-либо изменить. А бессилие всегда угнетало его, бессилие и отсутствие возможности повлиять на обстоятельства и обернуть их в собственную пользу.

Возвращение в Асгард было плохой идеей, но принц осознавал это только сейчас, коротая свои дни в библиотеке или блуждая по дворцу. Он уже честно признавался самому себе, что, находясь в Мидгарде, очень хотел вернуться. Но с той же честностью теперь он понимал, что ему больше не было места в золотом дворце. Он больше не был ни асом, ни йотуном, а просто Локи, одиноким и потерянным в целой Вселенной существом.

Дни медленно проходили мимо. Ленивые пустые дни, заполненные тяжелыми мыслями и воспоминаниями о дочери. Временами принц подолгу сидел у широкого окна библиотеки, вглядываясь в небо и словно надеясь на то, что пойдет дождь. А вместе с дождем он вновь увидит Хель, как это происходило каждый раз в его снах. Но дождя не было, равно как и даже намека на то, что королева мертвых могла вновь нанести визит в Асгард. Осознание этой реальности отдавалось в душе Локи глухой ноющей болью, которую он скрывал от окружающих под привычной маской презрительного цинизма, особенно от Тора, который всячески пытался сблизиться с братом. Но все его попытки были настолько неуклюже-прямолинейными, что вызывали у Локи в лучшем случае снисходительную улыбку, а в худшем – раздражение и злость. Локи не хотел сближаться, в глубине души, не веря в искренность этих попыток проявить братскую любовь. Он был уверен, что Тор просто чувствовал на себе ответственность и знал, что должен был исправить положение, но в силу собственного неумения смотреть в глубину проблемы, сам этого не понимал. Зато это понимал Локи и развлекался, при первой же возможности стараясь всячески поддеть друзей старшего брата, а затем наслаждаясь тем, как Тор пытался его оправдать или выгородить. Все это попахивало дешевой комедией, но Локи забавлялся от души. Ему было интересно, насколько еще хватит терпения старшего брата и его чувства долга защищать его, дабы предотвратить новую катастрофу.

Единственной душой во всех девяти мирах, кому Локи мог бы признаться в собственных терзаниях, был Гефестион. Но Гефестиона больше не было рядом, а значит, младшему принцу оставалось самому бороться с гнетущей тоской. Но теперь Локи был уже более терпелив. Он уже знал, что спонтанные решения, насколько они не казались бы стратегически продуманными, могли обернуться не в его пользу. Поэтому следовало сдерживать порывы, продиктованные эмоциями, затаивать их в душе, играть с ними, как с любимой игрушкой, ласкать, словно малое дитя, и совершенствовать до тех пор, пока они не превратятся в орудие ничем не затуманенного холодного расчета. И тогда возможно он будет готов действовать и, если это будет необходимо, нанести главный безошибочный удар.

Но пока это была лишь стратегия, которой Локи решил придерживаться. В его голове еще не было четкого представления о том, что ему делать и как жить дальше. Он ощущал вокруг себя лишь пустоту и не знал, чем ее заполнить. Пока он был в Мидгарде, у него была мечта вернуться домой. Когда же он вернулся, он понял, что забыл о том, что Асгард больше не был его домом. Только стремиться больше было некуда. Оставалось лишь влачить бессмысленное существование и тосковать по потерянной дочери…

- Локи…
Голос, раздавшийся за его спиной, развеял туман его мыслей. Принц выпрямился в кресле, на котором сидел, и обернулся. У двери, неловко топчась на месте, стоял Бальдр.
- Я только хотел спросить… - осторожно произнёс бог света. – Ты будешь ужинать с нами?
- Ужинать? – удивленно переспросил Локи. – Уже время ужина?
- Да, стол в главном зале уже накрыт.

С минуту трикстер смотрел на младшего брата. Последнее время он постоянно ловил себя на мысли о том, что глядя на Бальдра, вспоминал признание дочери о ее любви к светлому асу. Да, Бальдр был действительно очень красив, возможно, даже также красив, как и Фрейр, только гораздо более бесхитростнее и правильнее него. И как же могло случиться так, что это чистое светлое создание, не знакомое ни с ложью, ни с предательством смогло проникнуться ответными чувствами к его, изгнанной в мрачное лоно, дочери? Или же он просто так начал избегать общества своей семьи и просиживать часами в одиночестве, любуясь пунцовой розой из заброшенной части сада? Ведь это были любимые цветы Хель, так похожие на нее своей дикой красотой и страстью к свободе. Как такое могло произойти? «Любовь всегда безумна, - вспомнились ему слова дочери. – Разве можно любить по правилам?» «Нельзя, моя принцесса, - мысленно ответил ей Локи. – Любовь нельзя посадить в клетку, нельзя выжечь из сердца, словно каленым железом».

Бальдр все еще неловко переминался с ноги на ногу в ожидании решения брата.
- Я сейчас приду в зал, - Локи медленно поднялся. – Буду ужинать со всеми.

***
Семейный ужин был очередной пыткой, которая наступала каждый вечер, строго по расписанию. Локи теперь сидел рядом с Тором, что с одной стороны позволяло ему не встречаться каждый раз глазами с отцом, но с другой стороны вынуждало терпеть периодическое внимание со стороны старшего брата, который, то и дело, поглядывал на него в надежде, что младший поддержит неловкий разговор. Локи упорно молчал, делая вид, что не замечает молящих взглядов Тора, в душе усмехаясь его отчаянным попыткам установить в семье мир и покой.

Войдя в зал вместе с Бальдром, Локи опустился на привычное место и позволил слуге наполнить его тарелку.
- Ну вот, все в сборе, - раздался голос Фригг, которая улыбаясь, окинула взглядом присутствующих. – На самом деле нет ничего приятней семейного ужина.

«Ну да, - мелькнуло в голове Локи. – Нет ничего кошмарнее глупых попыток представить семьей то, что семьей уже давно не является. Хотя нет, вы все конечно семья».
- Ты абсолютно права, мама, - повернувшись к ней, произнес он вслух. – Семья это главное. Родители, дети. Не так ли? – обратился он уже ко всем присутствовавшим, поднимая кубок с вином. – Предлагаю выпить за семью!
На мгновение в зале воцарилась гробовая тишина.
- Да, конечно, - поспешно решил поддержать брата Тор и поднял кубок. – Давайте выпьем за семью!
- За тебя, брат! – Локи манерно чокнулся с Тором. – И за тебя! – он посмотрел на Бальдра. – За всех нас!

Он залпом выпил все вино и откинулся на спинку стула, ловя на себе удивленный и вместе с тем гневный взгляд Нанны. Прекрасная асинья с самого начала никак не могла взять в толк, зачем ее муж и его брат так отчаянно стремились найти Локи и вернуть его домой, ведь приемный сын Одина был щедр разве что на язвительные выпады, колкие замечания и добрые порции яда, которого у него было в избытке. Еще меньше Нанна не понимала, почему Тор старался выгородить Локи и защищал его от гнева своих раздраженных друзей, отношения которых с трикстером, казалось, накалились до предела. Но больше всего ее сбивало с толку то, что Бальдр всячески стремился подружиться со злополучным йотуном.
- Он мой брат, - лишь пожимал он плечами в ответ и виновато опускал глаза. – Хоть и не родной, но брат.

Однако мнение Нанны было безразлично Локи. Его не слишком занимали умозаключения купавшейся в шелках и драгоценностях невестки Всеотца, которая была бесконечно уверена в своем вечном благополучии. И даже если она сама и не стремилась это показать, Локи почти физически ощущал окружавшую ее ауру безмятежности и счастья, которую он безнравственно разрушал одним своим появлением. Конечно, о чем ей стоило беспокоиться, ведь она была женой самого светлого аса и матерью его сына?

Но Нанне было о чем беспокоиться, и мысль об этом вводила Локи почти в состояние радостного экстаза. «Он не любит тебя, - думал он, улыбаясь ее раздражённому взгляду, и лишь врожденное чувство самосохранения мешало ему произнести это вслух. – Он никогда тебя не любил». Как же ему хотелось разрушить ее уверенность в собственной неприкосновенности! Как же ему хотелось объяснить ей, что боль и разлука созданы не только для тех, кого асы испокон веков клеймили своими врагами. Не только у них можно было отбирать дорогих людей и ввергать их в пучину отчаяния.

- Ты почему не ешь? – шепнул ему Тор, отвлекая его от мыслей о Нанне.
- Задумался, - ответил Локи, беря в руки столовые приборы.
- О чем?
Младший принц пристально посмотрел на брата.
- О семье, - процедил он сквозь зубы.
- Мне нужно поговорить с тобой после ужина, - продолжил шептать Тор.
- О чем? – в душу Локи начали закрадываться недобрые подозрения.
- Да так… Вообще-то ничего особенного. Хотел кое-что у тебя спросить… Потом…
- Хорошо, - пожал плечами трикстер. – Поговорим после ужина.
В ответ громовержец посмотрел на него и довольно улыбнулся, что отнюдь не добавило Локи энтузиазма. Теряясь в догадках, что могло понадобиться от него брату, он наконец приступил к трапезе.

Глава 3

Тор выглядел очень сосредоточенным, словно собирался обсудить вопрос, способный решить судьбу едва ли не всех девяти миров. И хотя Локи сильно сомневался в том, что он действительно хотел поговорить о чем-то очень важном, он молча следовал за братом, который вел его в свою комнату.
- Тор, может, ты все-таки немного приоткроешь завесу тайны? – скептически поинтересовался он, когда они остановились возле спальни громовержца.
- Сейчас ты все узнаешь, - старший Одинсон открыл перед ним дверь и пропустил его вперед. – Проходи.
Локи кинул на него взгляд, полный сомнений, но все равно вошел.

В покоях старшего брата он бывал далеко не часто. Отчасти от того, что его редко приглашали в эту комнату, а отчасти потому, что у него почти никогда не возникало желания сюда наведываться.
- Ты садись, - Тор неловко указал брату на кресло.
- О чем ты хотел у меня спросить? – Локи опустился на предложенное место и закинул ногу на ногу.
- Я хотел попросить… - громовержец присел на край кровати напротив него.
Локи терпеливо ждал.
- Я хотел попросить тебя рассказать мне о Мидгарде, о людях, с которыми ты встречался, пока был там, - произнес Тор.
- Что? – Локи показалось, что у него что-то со слухом. – Рассказать о Мидгарде?!
- Ну да, - развел руками старший Одинсон.

С минуту трикстер сидел, глядя на брата и силясь понять, серьезен ли он или решил так неуклюже подшутить.
- Рассказывать придется слишком долго, - Локи сглотнул и поднялся. – Я, пожалуй, пойду.
- Подожди! – Тор вскочил вслед за ним. – Я просто подумал, что мы могли бы поговорить.
- Поговорить?
- Ну да… - громовержец растерянно развел руками. – Ты всегда упрекал меня в том, что я не уделял тебе внимания, что ты не был мне интересен, что я куда охотнее проводил время со своими друзьями, нежели с тобой… Но теперь все изменилось. Все изменилось в тот момент, когда я понял, что потерял тебя, а потом понял что хочу вернуть!
- Что это, Тор? – тихо спросил Локи. – Твоя очередная попытка сблизиться со мной? Показать, как ты на самом деле меня любишь?
- Да нет же, это не очередная попытка, - старший принц приблизился к брату и коснулся его руки, словно боясь, что тот уйдет. – Я правда хочу, чтобы ты мне рассказал о мире людей. Ведь ты видел тот Мидгард, который никто из нас уже не увидит.

Локи деликатно высвободил руку и опустился обратно в кресло.
- Если я начну рассказывать о том, что произошло со мной с того момента, как я упал, мы просидим здесь не одни сутки, - скептически заметил он.
- Ну а если самое интересное? – Тор тоже вернулся на свое место.
Услышав просьбу, Локи закатил глаза. Брат напоминал ему маленького ребенка, выпрашивавшего сказку на ночь.
- Люди… - начал он. – Люди порой бывают очень странными. Одни из них бесчеловечно жестоки, а другие наоборот ценят жизни даже самых презренных рабов. Я видел многих: глупых и мудрых, сильных и слабых, нищих и богатых. Каждый из них заботился лишь о себе, каждый словно зубами пытался урвать себе место под солнцем. И только один из них… Единственный из всех, кого я встречал, был похож на нас, обитателей высших миров. Порой мне казалось, что он был даже выше нас. От него исходила странная сила, которой не обладали другие люди. Его близкий друг спас мою жизнь и вытащил меня из той помойной ямы, в которой я оказался, - Локи умолк и опустил глаза.
- Как человек может быть выше, чем мы? – с недоумением спросил Тор.
- Я не знаю, - покачал головой младший Одинсон. – Я видел его не раз, не раз разговаривал с ним, но я так и не сумел заглянуть ему в душу. Она была закрыта от меня, не подвластна ни силам, ни чарам. Даже руны не показывали мне его будущего.

Громовержец нахмурился, но ничего не ответил.
- Послушай, Тор, - Локи решил перевести разговор на другую тему. – Раз уж мы здесь и решили так сказать пообщаться, ответь и мне на один вопрос.
- Какой? – старший принц с любопытством посмотрел на брата.
- Почему Бальдр вернулся в королевский дворец? Жизнь в Брейдаблике показалась ему скучной?
- Его отец вернул, - Тор почесал затылок. – По правде я и сам толком не понял зачем. У меня тогда мысли были другим заняты. Но, кажется, мать нашла способ защитить его от какой-то беды, которую ему однажды напророчили.
- Сны о смерти? – Локи напряженно смотрел на него.
- Да, именно. Ему тогда какие-то сны глупые снились, как будто его убивают.
- А теперь смерть уже не опасна?
- Ну да, - кивнул Тор. – Поговори об этом лучше с самим Бальдром. Он тебе гораздо лучше меня все расскажет.

В ответ губы Локи скривила усмешка. В свете определенных обстоятельств и неприятных предчувствий вести разговоры с младшим братом ему хотелось меньше всего.

- А если смерть уже не страшна, - он поднялся с кресла и, став прохаживаться по комнате, начал размышлять вслух. – Почему он ходит такой потерянный и угрюмый? Ведь ему следует наоборот, радоваться жизни. Он после возвращения всегда таким был? – повернулся он к Тору.
- После возвращения? – задумался громовержец. – Да нет, не был. Он, наверное, скучает по своему дворцу, по Фрейру, который частенько к нему туда заглядывал. Сюда ведь ваны далеко не так часто приезжают.
- Еще бы, - усмехнулся Локи. – Ведь учитывая, что Всеотец неровно дышит к его прекрасной сестре…
- Ну не надо, не надо об этом, - педантично перебил его Тор.
- Хорошо, как скажешь, - трикстер широко улыбнулся, продолжая мерить спальню брата спокойными шагами.
- Если тебе интересно, что происходит с Бальдром, просто поговори с ним, - подытожил громовержец.

Локи остановился и в упор посмотрел на него. Где-то в глубине мозга младшего Одинсона пронеслась мысль о том, что Тор тоже догадывался о том, что происходило с богом света, но намеренно не желал говорить об этом брату, подталкивая его к не самому желанному поступку. «И с каких пор ты научился хитрить, мой дорогой неродной братец? – мелькнуло в голове Локи. – Чего же ты добиваешься? Хочешь обнажить все мои старые раны? Вывернуть мне душу наизнанку? Думаешь, тебе это поможет понять меня?!»
- Хорошо, - глухо произнес он вслух. – Я поговорю с Бальдром.
Развернувшись, он торопливо пошел к двери.
- Уже уходишь? – окликнул его Тор.
- Да, вспомнил, что у меня дела, - отмахнулся Локи, поспешно выходя из комнаты и плотно закрывая за собой дверь.

На самом деле у него не было никаких дел. Даже то, чем он обычно занимался до того, как узнал, что был приемным сыном, больше не занимало Локи. Тогда это были дела младшего принца. Теперь же на его долю выпала роль предателя, прощенного возможно из жалости и благородства Всеотца, а не ради отцовской любви. А у прощеного изменника не было никаких дел, разве что скитаться по дворцу и терзаться угрызениями совести.

Хотя никакими угрызениями совести Локи уже давно не терзался. Рядом больше не было друга, сдерживавшего темные порывы его души, и приемный сын Одина все глубже погружался в ощущение собственной отчужденности и неприкаянности. Единственное, что по-настоящему мучало его, было то, что ему рано или поздно придется говорить с Бальдром, говорить о своей дочери и, зная о чувствах Хель к богу света, убеждать его раз и навсегда выкинуть мысли о ней из головы. И Локи откладывал это «удовольствие» как мог.

Но, к несчастью, у «удовольствия» были собственные планы, которые не желали считаться с мнением младшего принца, даже несмотря на то, что он заперся в своей спальне в надежде провести остаток вечера в компании какой-нибудь книги. Была уже глубокая ночь, когда неожиданный стук в дверь заставил Локи отложить книгу, которую он все равно не читал, а бесцельно держал в руках, и с опаской подойти к дверям. Открыв, он замер, увидев на пороге Бальдра.
- Ты… еще не спишь? – самый младший сын Одина выглядел смущенным.
- Нет, - замогильным тоном проронил Локи.
- Мы можем поговорить?

Трикстер молча посторонился и жестом пригласил его войти.
- А почему ты еще не спишь? – он попытался скрыть, сковавшее его, внутреннее напряжение.
- Не спится, - Бальдр вошел в комнату и становился.
- Садись, - Локи предложил ему кресло, обитое мягким зеленым бархатом и сел в такое же напротив. – Снова дурные сны мучают? Если да, то боюсь, ты не по адресу. Я не тот, кто способен помочь в подобной ситуации.
- Сны здесь не причем, - Бальдр сел и пристально посмотрел на него. – К тому же, мне не с кем поговорить, разве что с тобой…
- Все так плохо, что ты решил обратиться к предателю-йотуну? – Локи поднял бровь. – Ты меня пугаешь.
- А что если я скажу, что люблю предателя-йотуна, как родного брата? – Бальдр широко улыбнулся в ответ. – Поверишь?
- И за что мне такая честь? – Локи криво усмехнулся. – Оба сводных брата так и жаждут доказать мне свою любовь! Ладно, предположим, я тебе верю. Только давай вернемся к тому, что тебя все-таки ко мне привело, - он в ожидании посмотрел на своего собеседника.
- Я должен тебе кое в чем признаться, - Бальдр опустил глаза.
- И в чем же? – Локи невольно сжал пальцами подлокотники кресла.
- Ты как никто другой имеешь право знать… Без твоего согласия…
- Знать что? – ледяной взгляд зеленых глаз трикстера впился в бога света.
- Я люблю ее… - едва слышно проронил Бальдр.
- Любишь кого?
- Твою дочь, - он поднял глаза и столкнулся с не мигавшим взглядом Локи. – Я люблю Хель.

Минута длиною в вечность проползла в гробовой тишине и канула в небытие.
- Что? – едва слышно переспросил Локи, хотя и так прекрасно расслышал слова сводного брата.
- Я люблю твою дочь, - уже более уверенно произнес Бальдр.
- Это… шутка? – впервые в жизни Локи захотелось, чтобы кто-то умел также зло шутить, как и он.
- Нет, - бог света пристально смотрел ему прямо в глаза.
Трикстер сглотнул ком, ставший у него в горле.
- Надеюсь, ты сам хотя бы осознаешь, насколько абсурдно звучит твое признание? – произнес он. – Сколько раз в своей жизни ты видел Хель?
- Я видел ее, когда мне было двенадцать, и отец изгнал ее в мир смерти, - спокойно ответил Бальдр. – Я тогда был там, и видел когда, она подарила отцу двух своих воронов. Ты потом узнал обо всем, что случилось. В тот же день мы столкнулись, когда ты выходил от отца. Ты не обратил на меня внимания, а я заметил слезы в твоих глазах…
- И что? – перебил его Локи, резко вставая и отворачиваясь. – Поэтому ты решил, что любишь ее? Решил, что имеешь право прийти ко мне и говорить об этом?!
- Я видел ее такой, какой ты ее никогда не видел, - Бальдр тоже поднялся с места и подошел к нему почти вплотную. – Как мне сказала сама Хель, в мире смерти красота ни к чему. В своей обители она носит иной облик, который дала слово не принимать при тебе. Но и он не сумел отвернуть от нее мое сердце…
- Какое благородство! – не оборачиваясь, Локи взмахнул руками. – Прекрасные асы впустили меня обратно в свой дворец, прикинувшись всепрощающими, а при этом решили ударить в самое больное место!
- Почему ты говоришь так?..
- Потому! – Локи резко обернулся. – Потому что дочь – единственное, что осталось в моей жизни, которую вы все уверенно разрушали! И вы отделили меня от моего ребенка такой пропастью, что стоит жизни! А теперь ты и это хочешь у меня отнять?! Хочешь, чтобы твой всемилостивый отец приказал убить ее, чтобы избавить тебя от темного искушения?!

Говоря это, он уверенно надвигался на Бальдра, заставляя того отступать к стене.

- Нет, Бальдр, я не позволю тебе этого сделать! – глаза Локи пылали от ярости. – Забудь мою дочь! Забудь про Хель и больше никогда даже не думай о ней!

Он отвернулся и, тяжело дыша, закрыл руками лицо. В отчаянии Бальдр несколько минут стоял, глядя на него и пытаясь подобрать нужные слова.
- Локи… - едва слышно проговорил он.
- Уходи, - замогильным голосом отозвался он.
- Но ведь…
- Просто уйди…

Пытаться продолжить разговор было бессмысленно. Повернувшись, Бальдр медленно пошел к двери.
- Прости! – прошептал он прежде, чем покинуть спальню брата, наглухо закрыв за собой дверь.

Глава 4

За целую ночь Локи так и не сомкнул глаз, а весь следующий день провел в своей комнате, отказываясь выходить даже несмотря на все уговоры Тора. Утратив покой и аппетит, повелитель магии сидел в своем кресле и как зачарованный смотрел на широкий оконный проем. Иногда ему казалось, что если он уснет, ему снова приснится дочь, в глазах которой снова будут слезы и боль одиночества.

Однако продолжать сидеть, запершись в комнате, тоже не было выходом. Рано или поздно, но обитатели дворца начали бы задаваться вопросом о том, что же происходило со злополучным приемышем. Первыми его отсутствие наверняка бы заметили дружки Тора и начали бы испускать свои ехидные шуточки по поводу того, а не заболел ли его достопочтимый братец или что еще похуже. Локи начинало выворачивать от одних мыслей об этом, и он боролся со смутным желанием выйти из спальни и превратить этих сплетников в каких-нибудь мерзких тварей. Особенно Сиф. Помимо антипатии к нему самому, Локи откровенно раздражали попытки этой женщины сблизиться с Тором. Хотя судя по реакции окружающих, приемный принц был единственным, кто замечал ее изменившееся недвусмысленное поведение. Да, это был, несомненно, умный ход – стать женой будущего царя Асгарда, и Сиф уверенно двигалась к собственной цели, чем весьма злила Локи. Ради того, чтобы разрушить ее планы, он был готов даже напомнить Тору о Джейн, а лучше всего еще и указать ему тайную тропу в Мидгард. Пусть лучше его приемный братец достанется смертной, нежели этой самонадеянной валькирии.

Но даже если Локи и мог управиться с дружками громовержца, он совершенно не представлял, как ему вести себя с Бальдром, встреч с которым ему было не избежать. Как продолжать делать вид, что ничего не произошло, когда слова самого младшего принца жгли его изнутри: «Я люблю ее… Я люблю Хель!»?

- Хель! – прошептал Локи, роняя болевшую голову на руки. – Это я виноват во всех твоих бедах. Не будь ты моей дочерью, тебя не изгнали бы в мир смерти. Не окажись я в беде, ты не вернулась бы в Асгард… ты бы никогда не увидела его…

Глухой стук в дверь заставил Локи вздрогнуть и выпрямиться в кресле.
- Локи! – послышался голос Тора. – Может, ты выйдешь оттуда, наконец?! Мы собираемся ужинать!
- Приятного аппетита! – крикнул в ответ младший принц и развалился в кресле.
- Локи! – стук стал более настойчивым. – Если ты сейчас же не откроешь, я сломаю эту треклятую дверь!
- Ну конечно! – всплеснул руками повелитель магии. – Это тебе ничего не стоит, - пробормотал он себе под нос, вставая и направляясь к входу. – Что?! – он резко распахнул дверь перед Тором. – Неужели нельзя хотя бы один день оставить меня в покое?
- Что с тобой происходит? – на удивление спокойным тоном осведомился старший Одинсон.
- Я размышляю о жизни, - скривил недовольную гримасу Локи. – Вспоминаю прошлое, собираюсь начать писать мемуары.
- Мему… что?
- Это мидгардское слово, Тор, тебе не понять…
- Локи, - громовержец крепко сжал руку приемного брата. – Или заканчивай мутить тут или все расскажи, понял?
- Мне нечего рассказывать, - ледяным голосом процедил сквозь зубы йотун. – И вообще, ты, кажется, звал меня ужинать? – он резко высвободил руку. – Что ж, пошли есть.

Он хлопнул за спиной дверью и уверенным шагом направился вдоль коридора. Понаблюдав за ним с минуту, Тор вздохнул и пошел следом. Поведение брата его совсем не радовало, скорее наоборот, удручало, так как Локи разносил в пух и прах все его попытки наладить отношения в семье. Но изменить что-либо громовержец был не в силах, поэтому терпеливо сносил все его выходки.

Когда они пришли в зал, где проходили трапезы, вся королевская семья была уже в сборе. Сев на привычное место, Локи поднял глаза и в очередной раз столкнулся с недружелюбным взглядом Нанны. Однако разбираться с ней у него не было не малейшего желания, и потому он вновь опустил взгляд на свою пустую тарелку в ожидании, когда слуги наполнят ее едой. Хотя есть совершенно не хотелось. Хотелось вернуться в свою комнату и, зарывшись головой в подушку, попытаться отрешиться от тягостных мыслей. Однако Локи понимал, что в сложившихся обстоятельствах об этом оставалось только мечтать, особенно, учитывая то, что по левую руку от Нанны сидел ее злополучный супруг, также не поднимавший взгляда от пока пустой тарелки.

- Локи, - голос Фригг вывел повелителя магии из оцепенения и заставил посмотреть на нее. – Ты неважно выглядишь. И мне сказали, что ты весь день не выходил из своей комнаты. Ты в порядке?

В голосе царицы звучала искренняя забота и беспокойство, что обезоруживало младшего Одинсона, лишая его всех его колкостей и ядовитых выпадов. Мать, хоть и не родная, была единственной душой, к которой у Локи сохранились теплые чувства, не отравленные осязанием паутины лжи Одина, которой оказалась опутанной вся его жизнь.

- Все нормально, мама, - ответил Локи. – Я просто плохо спал этой ночью.
Услышав его слова, Бальдр посмотрел на него, но сразу же вновь опустил глаза. В это время слуги стали наполнять их тарелки едой. Фригг о чем-то заговорила с мужем, а Тор, не раздумывая, принялся за ужин.

Взяв в руки столовый прибор, Локи опустил глаза в свою тарелку. Для него это была единственная возможность не сталкиваться взглядом с Нанной и Бальдром. Уже немного придя в себя после шокирующего признания его младшего брата, Локи размышлял о том, что чувствовал невероятно правильный бог света, понимая, что изменяет своей прекрасной жене, пусть даже пока лишь мысленно. Какие беспокойные мысли роились в его голове? Наверняка Бальдру было очень нелегко, и Локи утешался тем, что он не один нес это тяжелое бремя.

Завершив ужин, он холодно извинился и вышел из-за стола, провожаемый смущенным взглядом Тора. Покидая зал и направляясь к своей спальне, Локи понимал, что теперь его существование во дворце станет еще более мучительным. Если раньше это были лишь размышления, давившие тяжким грузом его душу, то теперь это был еще и младший брат, встреч с которым Локи решил тщательно избегать. Ему больше не хотелось слышать ни об искренней симпатии к нему самому, ни о любви к его дочери. Любое признание Бальдра была напоминанием о том, что не будь Хель хозяйкой мира мертвых, у них был бы шанс обрести счастье. И тогда она бы не провела столько столетий в страданиях и одиночестве, а он не встретил бы глупую Нанну, которую в первый же год их совместной жизни угораздило родить ребенка.

Но обстоятельства навсегда развели двух детей, случайно увидевших друг друга в покоях Одина Всеотца. Жизнь никогда не соединится со смертью, а Нанна и Форсети уже никуда не исчезнут. Локи на мгновенье представил процесс развода Бальдра с супругой, и ему стало дурно от предвкушения беспросветного траура, который покроет Асгард, если такое случится. А учитывая то, что причиной развода станет Хель, то его, Локи, и вовсе распнут за подобное злодеяние. Никто никогда не поверит в то, что Бальдра угораздило влюбиться. Все расценят его увлеченность как последствие коварных злодеяний отца новой возлюбленной бога света, который намеренно опутал колдовскими чарами принца и заставил влюбиться в королеву мертвых.

Но, к счастью, развода быть не могло по той простой причине, что потом не могло быть новой свадьбы. Мир мертвых – вечная обитель Хель, а значит ей никогда не жить в Асгарде. А Бальдру никогда не оказаться в ее мире, не умерев…

От этой мысли Локи невольно замер на месте на пороге своей спальни. «Бальдр никогда не попадет к Хель, если не умрет, - мысленно повторил он. – А если умрет…». Локи замотал головой, чтобы отбросить эту мысль. Ему неожиданно стало не по себе от осознания того, что только смерть самого младшего принца смогла бы соединить его с его возлюбленной. Локи вошел в комнату и запер дверь. Он вспомнил о том, что в юности Бальдра часто мучили тревожные сны о его смерти. Чистое светлое создание страдало о того, что ему постоянно снилась собственная смерть, по причине чего его и спрятали в Брейдаблике. Но зачем же тогда родители вернули его? Локи опустился в кресло и напряг память. Кажется, Тор говорил, что мать нашла какой-то способ защитить Бальдра от смерти, и потому отец позволил ему вернуться. Ну конечно! На лице повелителя магии заиграла горькая усмешка. Бальдр защищен от смерти, а значит никогда не умрет, а значит... он никогда не встретиться с Хель. Локи беззвучно выдохнул. С одной стороны, эта мысль принесла ему некоторое облегчение. Раз Бальдр никак не мог встретиться с его дочерью, то не стоило беспокоиться о предстоящем скандальном разводе в королевской семье. Но с другой стороны, это означало, что Хель никогда не увидит своего возлюбленного. Она навсегда останется одинокой в своем холодном мертвом мире с любовью в сердце, которая будет гореть в ней и жечь ее словно раскаленное железо. А беспечная безмозглая Нанна будет наслаждаться всеми радостями жизни и упиваться статусом принцессы Асгарда.

Размышляя об этом, Локи почувствовал, как в нем начала нарастать ярость. Он с такой силой сжал подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев. Если бы он мог, он убил бы Нанну, чтобы Бальдр не достался этой глупой курице, раз он никогда не достанется его дочери.

Почувствовав, что он начинает задыхаться от всех этих мыслей, Локи вышел из спальни и бесшумно спустился в главный зал, который при отсутствии каких-либо мероприятий пустовал. Он пересек его и уверенно пошел вдоль коридора. Ноги сами несли его в заброшенную часть сада с кустами пурпурных роз. Когда он, наконец, вышел из дворца и оказался в тишине излюбленного места уединения, уже наступил глубокий вечер, и сад окутала ночная мгла. Локи остановился возле цветов и сделал глубокий вдох. В этот момент за его спиной послышались тихие шаги.

- Уходи, - не оборачиваясь, произнес повелитель магии. – Нам не о чем разговаривать.
- Но ты даже не знаешь, что я собираюсь тебе сказать, - раздался голос Бальдра.
- Я догадываюсь, - усмехнулся Локи. – Знаешь, - он обернулся. – Я предпочел бы думать, что эта ваша месть мне.
- Что это? – не понял бог света.
- Твое признание. Понимать, что вы таким образом хотите причинить мне боль и наказать, гораздо менее болезненно, нежели думать о том, что ты действительно любишь мою дочь.
- Мы? – Бальдр поднял брови. – Здесь только я. И не думаю, что в Асгарде найдется кто-то еще, причастный к моему признанию. Мне жаль тебя разочаровывать, но это не месть и не твое наказание. Я люблю Хель и я хочу быть с ней.

В ответ на его слова Локи громко рассмеялся, но его смех прозвучал весьма нервно.

- Хочешь быть с ней? – успокоившись, переспросил он. – Ты хотя бы сам понимаешь, что говоришь?!
- Более чем, - Бальдр был спокоен.
- Есть только один способ соединиться с моей дочерью, - ледяным тоном произнес Локи. – Это...
- Смерть, - завершил его мысль самый младший принц. – Я знаю, я должен умереть.

С минуту Локи смотрел на приемного брата, силясь понять, насколько серьезен был Бальдр, говоря подобное. Либо он был слишком наивен и глуп, полагая, что способен принести ради Хель подобную жертву, либо он действительно собирался распрощаться с жизнью.

- Ты так легко говоришь о смерти, даже не зная, что такое смерть, - едва слышно проронил Локи. – Мой дорогой наивный брат! Думаешь, все так просто? По-твоему, умереть легко?
- Спасибо, что ты все еще считаешь меня братом, - улыбнулся Бальдр. – Я не настолько наивен, насколько ты думаешь. Я знаю, что такое смерть. Я видел свою не раз.
- Это были лишь сны...
- Сны, которые пугали сильнее реальности. Но это в прошлом. У меня больше нет страха. Я много думал прежде, чем пришел к тебе. Я все решил.
- Не смеши меня! – воскликнул Локи. – Хотя подобные высказывания характерны для людей твоего характера и образа жизни. Иди, Бальдр, - он махнул рукой, отворачиваясь. – Я устал от твоих глупых разглагольствований. Даже если ты так уверен, что хочешь умереть, это невозможно. Мать защитила тебя от любой опасности, так что ничто во всех девяти мирах не способно причинить тебе вред.

Не желая больше продолжать бессмысленный на его взгляд разговор, Локи направился к входу во дворец.
- Да, но она кое-что забыла. Есть способ убить меня, - слова младшего брата заставили его замереть на месте.
- Что?! – Локи резко обернулся.
- Я знаю, что может лишь меня жизни, - спокойно повторил бог света.
- Как?!... – Локи был поражен. – Как ты узнал?! Откуда?!
- Разговаривал с мамой, - ответил Бальдр. – Она случайно проговорилась. Это...
- Нет! Я не хочу об этом слышать! Не говори мне! – трикстер отвернулся, чтобы не видеть его.
- Но почему?
- Зачем мне знать о том, что может тебя убить? Хотя даже если это и так, - он снова повернулся к брату. – Откуда ты знаешь, что Хель жаждет увидеть тебя в своем царстве? С чего ты взял, что твоя любовь к ней взаимна?
- Я знаю, - Бальдр опустил голову, и Локи показалось, что он даже в темноте заметил, как тот покраснел. – Я посылал ей послания через Мунинна, а она отвечала. Это началось еще тогда, когда мы с Тором хотели найти тебя и вернуть во дворец. А потом я понял, что это неплохой способ общения. И я... – он запнулся. – Я послал ей розу.

Локи стоял ошеломленный и не знал, что ответить.
- Ты общаешься с моей дочерью через ворона?! – переспросил он.
- Да, - бог света поднял на него глаза. – Я сказал ей, что люблю ее, сказал, что пойду поговорить с тобой, сказал, что хочу быть с ней... Пожалуйста, помоги мне! Помоги мне соединиться с твоей дочерью!
- Как?!
- Убей меня! – глаза Бальдра сверкнули в темноте. – Я скажу тебе как! Ты единственный, кто может это сделать!

Услышав подобное, Локи отшатнулся. Он едва верил собственным ушам.
- Убить... тебя?! – с трудом проговорил он. – Ты... издеваешься?!
- Я прошу о помощи!
- Бальдр, ты лишился рассудка! – Локи отвернулся и закрыл руками лицо. – Я не желаю это слышать.
- Да, я сошел с ума! – самый младший принц обошел его, чтобы снова оказаться с ним лицом к лицу. – Я сошел с ума настолько, насколько любовь может лишить рассудка. Вся моя жизнь изначально была пуста и бессмысленна. Со мной обращались как с беспомощным ребенком, не имеющим ни собственного мнения, ни сил, чтобы постоять за себя. Я женился на женщине, которая, как я думал, мне нравится, и которая избавит меня от призрачного воспоминания о девочке, которую, мне уже никогда не увидеть. Но я ошибался. Я пытался найти утешение в сыне, решив, что теперь он станет единственным смыслом моей глупой жизни. А потом я увидел Хель. Я увидел девочку, которая стала прекрасной женщиной. И не смотри так на меня! Да, она прекрасна! Даже когда одна половина ее тела похожа на сухой скелет, она все равно прекрасна, потому что я вижу огонь, который горит в ее душе.
- Сухой скелет? – Локи почувствовал, как у него начали подкашиваться ноги.
- Ты ведь не видел, - покачал головой Бальдр. – С тобой она приняла свой истинный облик, но там, в ее мрачном царстве Хель выглядит совсем по-другому.
- Достаточно, Бальдр! Замолчи! Я больше не желаю этого слышать!
- Убей меня, - тихо попросил бог света. – Позволь мне, наконец, обрести покой. Локи, я всю свою жизнь верил в любовь, но любовь так и не поверила в меня. И вот теперь, когда у меня появился маленький шанс на счастье, не лишай меня последней надежды.
- Как можно обрести счастье в мире смерти?
- Если я буду видеть ее глаза, все остальное неважно.

Локи медленно сделал шаг назад. Слова Бальдра не просто потрясли его, они словно вывернули его наизнанку. Он и представить себе не мог, что его младший брат был способен на подобное сильное чувство. Бальдр всегда казался ему наивным светлым существом без проблем и стремлений, настоящим папенькиным и маменькиным сыночком, женившимся на идеальной девушке и проживающим идеальную жизнь. Он и не предполагал, что в его душе копилось столько эмоций и переживаний.

- Дай мне время... – пробормотал Локи и медленно побрел прочь. Ни он, ни Бальдр не заметили, как во мраке ночи с куста беззвучно вспорхнул ворон и растворился во тьме.

Глава 5

Мерцание факелов на стенах, казалось ставшее привычным за столько столетий, раздражало и заставляло Хель то и дело прикрывать рукой глаза. Хотя истинная причина ее беспокойства была совсем иной. В душе королевы мертвых боролись два бесконечных чувства, и в этой борьбе одно несомненно должно было победить. Но выбирать между двумя дорогими людьми было невыносимо трудно.

За ее спиной на высокой спинке ее трона сидел Мунинн, принесший ей мучительное известие. Хотя теперь Хель предпочла бы ни о чем не знать. Мысли о том, что Бальдр попросил ее отца о собственной смерти, давили ей на душу тяжелым камнем. С одной стороны, если ее отец исполнит желание сводного брата, она, наконец, обретет то счастье, о котором даже не смела мечтать. Но с другой, что станет потом с ее отцом? Асы никогда не простят Локи смерть бога света. Они проклянут его и будут преследовать, а если поймают, то кто знает, какому страшному наказанию подвергнут?

«Нет! – Хель в очередной раз прикрыла глаза рукой. – Не делай этого, отец! Пусть лучше я навсегда останусь одна в этом мире пустоты».

На мгновенье она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Встав с трона, она спустилась к его подножью и начала нервно ходить по залу, провожаемая тревожными взглядами своих рабынь. Шлейф ее темно-бордового платья шуршал по сухому полу вслед за ней. Хель из-за всех сил гнала эти мысли, но в ее голове то и дело вставал образ Бальдра. Она постоянно представляла его себе, представляла, как он войдет через двери ее дворца, а она возьмет его за руку и усадит на свой трон, который украсит специально для него белыми цветами. Хотя откуда в Хельхейме взяться белым цветам? Она их найдет. Ведь недаром она дочь повелителя магии. Кое-что от его талантов перешло к ней по крови. Она украсит не только трон, но и весь зал, и факелы перестанут тускло мерцать, а будут гореть ярко-ярко, и она примет свой настоящий облик и наденет корону и светлое платье. И мир вокруг…

- Нет! – воскликнула вслух она и подняла руки, словно заслоняясь от собственных размышлений. – Нет! Только не такой ценой!

Сидевшие по углам служанки, вздрогнули от звука ее голоса.

- Нет! – прошептала Хель, опускаясь на ступеньки подножия своего трона. – Мое счастье не может быть куплено твоими страданиями…

Мунинн негромко каркнул и, слетев с трона, опустился рядом с ней на ступень. Она знала, что ворон ждал нового послания. Хель протянула руку, и птица вспорхнула на нее.
- Что бы не случилось, - проговорила она, глядя в глаза посланнику, - мое сердце всегда будет с тобой. Даже если наступит Рагнарок, и все девять миров погибнут во мраке вселенной, а я сама превращусь лишь в прах без надежды и пристанища для моей скитающейся души, где-то там, на перекрестке путей веры и одиночества я буду хранить свои чувства к тебе и видеть твои глаза… У меня не хватает сил просить тебя забыть о мне. У меня не хватает мужества велеть тебе не разговаривать с моим отцом. У меня не хватает обиды и ненависти, чтобы выжечь тебя из сердца, потому что каждое воспоминание о тебе это счастье…

Хель вытянула руку, позволяя ворону слететь с нее. Глядя вслед птице, она думала о предстоящих долгих часах мучительного ожидания нового ответа.

***
Предстоящая ночь не предвещала Локи ничего хорошего. Он метался на постели, силясь не заснуть, но усталость брала свое, и он, то и дело проваливался в бездну тревожных снов, в которых вновь и вновь видел свою дочь. Но Хель больше не плакала. Она скорей была напугана и смотрела на него взглядом, в котором страх перемешивался с мольбой и надеждой. Безмолвный взгляд его потерянного ребенка, который говорил красноречивее любых слов. Взгляд, который просил о помощи и сострадании.

В очередной раз пробудившись от мучительного сновидения, Локи сел на постели. По его виску медленно стекла капелька пота и упала на влажную ночную рубашку. Необходимость сделать самый сложный выбор в его жизни душила Локи невидимыми щупальцами. Встав с кровати, он подошел к широкому окну и раздвинул тяжелые шторы. Над его головой Вселенная мерцала мириадами звезд. Локи казалось, что они вопрошающе взирали на него, словно ждали, какое решение он примет.
- Я всегда знал, что должен искупить перед дочерью свою вину, - едва слышно обратился он к молчаливым звездам. – Я поступил опрометчиво, слишком долго скрывал ее от Одина и потому не уберег от его жестокости, а она простила меня, простила за то, что я не сдержал ни одно из своих обещаний. Ведь я говорил ей, что она моя маленькая принцесса, что она будет жить в золотом дворце Асгарда, у нее будут слуги и много красивых платьев. А что получила она вместо этого? Вечный тлен и забвение?! – Локи опустил глаза, чувствуя, как его душу начинала сковывать злоба и отчаяние. – Мокрая Морось зовутся ее палаты. Голод ее блюдо. Истощение - ее нож. Лежебока – слуга. Соня – служанка. Напасть - падающая на порог решетка. Одр болезни – постель. Злая Кручина - полог ее. Вот, что думают асы о моей дочери, о моей девочке, которая никому никогда не причиняла вреда. Это несправедливо! – воскликнул он, подняв голову и вновь устремляя свой взгляд к безмолвным звездам. – Несправедливо…

Локи, закрыл глаза, пытаясь совладать с почти физической болью, которая охватила все его существо. Он уже не сомневался в том, как может искупить свою вину перед Хель. Решение проблемы было очевидно само по себе, решение, которое могло сделать его маленькую принцессу счастливой, а его самого…

Отвернувшись от окна, Локи тяжело вздохнул. О собственной судьбе он предпочитал не размышлять. Убийство самого светлого аса, младшего сына Одина Всеотца, стало бы для него смертным приговором. Сейчас, когда его вроде как простили за прошлые злодеяния, для Локи это было даже больше, чем самоубийство. Выполнить желание Бальдра и спасти свою дочь от одиночества означало обречь себя на неизвестную судьбу, полную мучений. Лишь мысль о счастье Хель и искуплении своей вины перед ней могло стоить всех последующих страданий.

Локи прошел к своей кровати и сел на нее. Он должен был сделать выбор, решить, что было для него важнее. Какой бы способ убить Бальдра он бы не придумал, никто никогда не усомниться в том, что это сделал он. А что будет потом, после того, как его схватят? Разве будет он отпираться и отрицать? А разве кто-нибудь когда-нибудь поверит в то, что Бальдр сам пожелал собственной смерти? Конечно же, нет. Никому и в голову не придет, что он влюбился в королеву мертвых и решил оставить свою жену и сына, как, впрочем, и всех живых, ради нее. Подобная мысль покажется дикой любому асу, поэтому он, Локи, даже не станет говорить об этом. Он просто смирится со своей судьбой, которой никто не позавидует. Ведь асы не убьют его. Нет, они никогда не позволят ему соединиться с дочерью. Они предпочтут измываться над ним вплоть до самого Рагнарока, каждый раз напоминая о том злодеянии, которое он совершил.

Мучительно тяжелая дилемма жгла мозг Локи. Уронив голову на руки, он подумал о том, что бы посоветовал ему Гефестион, окажись он сейчас рядом. Как бы поступил он сам в подобной ситуации? А Александр? Мудрость этих людей была нужна ему как воздух. Но ни Гефестиона, ни Александра не было рядом. Более того, они остались в далеком недосягаемом прошлом. Вспомнив о них, Локи вновь пожалел о том, что вернулся в Асгард. Оставшись в Мидгарде с Гефестионом, он, наконец, обрел бы свое место в чужом мире, прожил бы свою смертную жизнь и оказался бы в царстве своей дочери после смерти. Вернувшись же в Асгард, он обрел самого себя, свое бессмертие и способности, а вместе с ними своих врагов, проблемы и необходимость сделать самый тяжелый в жизни выбор.

Локи откинулся назад и растянулся на кровати. Теперь он снова видел окно, а за ним – вереницы холодных звезд. Вселенная по-прежнему ждала, ждала его решения. Локи знал, что в ту же самую минуту его решения ждали и Бальдр, и Хель. Хель.. Лицо дочери вновь и вновь вставало перед глазами трикстера, ее глаза, полные печали. Сколько долгих дней и ночей мечтал он найти способ высушить ее слезы. Сколько долгих часов провел в поисках возможности спасти Хель от мук одиночества.

- Дождь… - прошептал Локи, закрывая глаза. – Я хочу, чтобы пошел дождь…
В полной тишине окутанной ночной мглой комнаты он слышал, как неспокойно билось его сердце…

***
Бальдр нетерпеливо шагал взад и вперед по каморке в заброшенной части сада.
- Ты опоздал! – воскликнул он, наконец, увидев Локи, который неспешным шагом вошел в маленькое помещение. – Я жду тебя уже почти час!
- Прости, брат, у меня возникли кое-какие дела, - повелитель магии криво улыбнулся. – К тому же терпение это…
- Локи! – прервал его самый младший принц. – Мое терпение уже на исходе, поэтому, пожалуйста, не испытывай его!
- Ладно, ладно, - Локи поднял руки. – Успокойся. В конце концов, если ты в полной мере осознаешь то, о чем именно меня попросил, ты должен понимать, насколько непросто принять подобное решение.
- Я понимаю, - выдохнул Бальдр. – Я знаю, что прошу тебя сделать то, что потом может навлечь на твою голову множество бед, но не будь Хель твоей дочерью, я бы к тебе никогда не пришел…
- Конечно, - отвернулся от него Локи. – Потому что я бы никогда не сделал бы ничего подобного, будь это только для тебя.
- Спасибо, - вздохнул бог света. – И я тоже люблю тебя, брат.
- Вот только давай обойдемся без театральщины! – резко повернулся к нему Локи. – Я, конечно, благодарен вам с Тором, что вы вернули меня в Асгард, но, поверь мне, этого не достаточно для того, чтобы я принес подобную жертву. Единственное, что может заставить меня пойти на такое, это счастье моей дочери, - он отвел глаза. – Увы, она тоже тебя любит.
- Я знаю, - широко улыбнулся в ответ Бальдр и словил злобный взгляд Локи.
- Ближе к делу, - средний принц скрестил руки на груди. – Ты говорил, что знаешь способ тебя убить.
- Знаю, - бог света продолжал улыбаться блаженной улыбкой, так словно они обсуждали подарок на его день рождения. – Омела.
- Омела? – переспросил Локи.
- Да, омела. Растение такое. Мама забыла о нем, когда брала со всех живых и не живых существ клятву не причинять мне вреда… Кстати, мне пришла в голову интересная мысль. Если ничто не может мне навредить, мы можем устроить соревнование. Любой желающий может попытаться бросить в меня чем-то или ударить. Будет забавно наблюдать за тем, как все попытки будут терпеть неудачу.
- Очередной бред, - сокрушенно покачал головой Локи.
- Зато можно будет немного развлечься, - пожал плечами Бальдр. – Предложу Тору ударить меня Мьельниром, а Хёду – выстрелить в меня из лука.
- По-твоему это действительно забавно? – на лице Локи отразились душевные муки.
- Не знаю, - бог света неожиданно стал серьезным. – Просто когда все в шутку будут пытаться причинить мне вред… никто ведь не отнесется слишком сурово к несчастному случаю.

Локи не произнес в ответ ни слова, но его и так бледное о природы лицо, стало еще белее.

- Да завтра, брат, - улыбнулся Бальдр. – Пойду, расскажу Тору о своей идее.
- Иди, - пробормотал в ответ Локи. – Он наверняка ее оценит…

Глава 6

Это было обычное утро, ни чем особо не отличавшееся от вереницы предыдущих, такое же солнечное и погожее. Локи казалось странным и несправедливым, что этот новый день был таким непримечательным, день, когда должны были вершиться судьбы его самого, Бальдра и его дочери. А еще Локи казалось странным то, что накануне они с Бальдром даже не попрощались. Бог света как обычно улыбнулся и кинул ему «Спокойной ночи!» прежде, чем подняться к себе, а Локи еще долго стоял и смотрел ему вслед, словно пытался понять, стоило ли ему нагнать его и сказать что-то на прощание или оставить все как есть. В конце концов, он просто развернулся и пошел в свою спальню.

Новый день был непростительно безмятежен, и только звуки громких голосов, доносившиеся из дворцового сада, говорили о том, что там что-то происходило. Локи не сомневался в том, что именно это было за действо. Наивный Тор конечно же поверил в сказки Бальдра про забавное соревнование и взял на себя инициативу главного заводилы. Локи отчетливо слышал его громкий голос и смех, когда он потешался над очередной попыткой какого-нибудь родственничка запустить в Бальдра кинжалом, копьем или просто палкой. Сам Бальдр тоже смеялся, но в его смехе чувствовалось нетерпение. Он ждал, ждал, когда появится другой его брат и исполнит данное обещание.

Локи сделал глубокий вдох и встал. Время его выхода почти наступило. Он пересек спальню и на минуту задержался на пороге, думая о том, что возможно уже никогда не увидит эту комнату. «Хель заслужила такой жертвы, - уверенно отмахнулся он от собственных сомнений. – Сегодня она, наконец, обретет то счастье, о котором мечтала всю жизнь».

Локи вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь. По лестницам он спускался невыносимо медленно, считая и словно запоминая каждую ступеньку. Потом он неспешно пересек главный зал и, пройдя сквозь золотые арки, спустился в сад.

В дворцовом цветнике царила истинная вакханалия. Бальдр в своем лучшем костюме стоял у дальней стены и, скрестив руки на груди, блаженно улыбался. Рядом с ним стоял Тор и подначивал очередного нерадивого родственичка, зазывая поучаствовать в состязании.

- Локи! – воскликнул он, заметив брата в тени арок. – Иди к нам!
Локи широко улыбнулся и приблизился к группе развлекавшихся асов. Его левая рука была заведена за спину, словно он что-то скрывал в рукаве зеленого камзола.
- Давай, попробуй ты тоже, - Тор протянул ему короткое копье. – Бальдр предложил испытать старания нашей мамы. Конечно, бросаться оружием в брата не очень приятно, но смешно наблюдать за тем, как все от него отскакивает, словно от страха. К тому же, это совершенно не опасно. Чары королевы Фригг нерушимы! – Одинсон расплылся в довольно улыбке.
- О да, - согласился Локи и посмотрел на бога света. – Привет, Бальдр. Сегодня прекрасный день для подобной забавы.
- Доброе утро, - с довольным видом кивнул тот в ответ. – Хорошо, что ты пришел. Бросишь в меня чем-нибудь? – в его последних словах сквозили в вызов, и намек одновременно.
В ответ Локи достал один из своих маленьких изящных кинжалов и показал его Бальдру.
- Я попробую.
Он отошел на достаточное расстояние, прицелился и метнул кинжал в брата. Легкое оружие полетело прямо к цели, но у груди бога света словно наткнулось на невидимое препятствие и отскочило в сторону.
- Вот видишь! Я же говорил! – довольно возвестил Тор.
Локи развел руки в сторону, показывая собственное бессилие перед защитой Бальдра и читая на лице последнего легкое недовольство.
- Может, попробуешь еще раз? – снова попытался намекнуть тот.
- Нет, спасибо, - отказался Локи. – Я предоставлю это удовольствие другим.

Он повернулся и заметил неподалеку от себя Хеда. Его слепой от рождения родственник натягивал тетиву и тоже пытался выстрелить в Бальдра, однако по известной причине был не в состоянии прицелиться. С минуту Локи созерцал его беспомощные попытки, а затем приблизился к нему.
- Давай помогу, - добродушно предложил он.
- А, Локи! – узнал его по голосу Хед. – Да, пожалуйста, будь так любезен.
- Сначала надо правильно вставить стрелу, - повелитель магии мягко взял у него лук и как бы невзначай выронил уже вставленную стрелу в траву. – От этого многое зависит, - почти незаметным движением он извлек из своего левого рукава другую стрелу и вставил на место. – Теперь держи, - вернул он оружие Хеду.
- А прицелиться поможешь? – слепец был невероятно рад появлению принца.
- Конечно, - Локи легко коснулся его рук и направил острие стрелы на Бальдра. – Вот так. Теперь ты можешь стрелять.
- Спасибо, - довольно улыбнулся Хед.
- Не за что.

Локи медленно отошел от него и посмотрел на бога света, который все это время не сводил с него глаз. Бальдр уже понял замысел брата, и его глаза светились благодарностью. «Прощай, Бальдр, - мысленно произнес Локи. – Это был твой выбор...»

В это мгновение Хед отпустил натянутую тетиву. Стрела, выструганная из ветки омелы, словно проплыла мимо Локи, который провожал ее обреченным взглядом. Казалось, она летела целую вечность прежде, чем достигнуть защитного барьера бога света и, преодолев его, пронзить принца в самое сердце. Бальдр тихо ахнул и, схватившись рукой за грудь, упал как подкошенный. Смерть настигла его мгновенно, избавляя от мучительных минут боли, сомнений и прощания.

Все, что происходило потом, было как во сне. Первое, что донеслось до ушей Локи, был истошный крик Нанны. Асинья вскочила со скамьи, с которой наблюдала за происходящим, и бросилась к мёртвому мужу.
- Бальдр! Бальдр, нет! – в отчаянии закричала она. – Нет!
Очнувшись от ступора, в который он впал от неожиданного поворота событий, Тор сорвался с места и тоже подбежал к брату.
- Это не может быть! – громко кричал он. – Не может! Бальдр, очнись! Бальдр!

Вскоре вокруг бездыханного принца собрались все присутствовавшие. Локи непроизвольно оглянулся в поисках Хеда, но того нигде не было. Почувствовав, что он дрожит всем телом, средний принц на не слушавшихся его ногах протиснулся сквозь кричавших в панике асов к телу Бальдра и обессиленно опустился рядом с ним на колени. Бог света лежал с блаженным выражением лица, не искаженным ни болью, ни страхом. Теперь он был уже свободен от уз надоевшего брака и чрезмерной заботы родителей. Теперь он был вне времени и пространства, он видел и прошлое, и будущее. И самое главное, он был с женщиной, которую любил даже несмотря на всю абсурдность собственных чувств.

Локи закрыл глаза и сжал кулаки. Его младший брат, которого он всегда считал безвольным папенькиным и маменькиным сынком, оказался сильнее и его, и Тора вместе взятых. Он отказался от всего. Он даже принял тлен смерти как свое счастье ради той, к которой стремился душою всю свою жизнь.

Локи открыл глаза и поднялся на ноги. Не обращая внимания на царившую вокруг суматоху, стенания Нанны и проклятия Тора, он развернулся и уверенно пошел к входу во дворец. Он шел все быстрее и быстрее, желая поскорее скрыться от внимания обезумевших от горя родственников, которое, к счастью, и так было целиком обращено на погибшего Бальдра. Он был уже в главном зале, возле лестницы на второй этаж, когда его остановил громкий голос старшего Одинсона.
- Локи!
Младший принц замер на месте, но не повернулся.
- Локи! – Тор приблизился к нему вплотную. – Ты куда?
- К себе, - замогильным голосом ответил он.
- Сейчас?
- Я все равно ничем не могу помочь Бальдру.
- Конечно, - проскрипел зубами Тор. – Ты и так уже ему помог.
Локи медленно обернулся и посмотрел на брата.
- Что ты хочешь этим сказать? – как можно спокойнее спросил он.
- Ты помог Хеду прицелиться.
- И что с того? Ты и сам предлагал мне метнуть в Бальдра копье.
- Да, но стрела, убившая Бальдра, была из омелы!
- Омела? – Локи сделал вид, что не понимает о чем речь. – А при чем здесь омела?
- При том, что это единственное растение, которое было способно причинить ему вред! – схватив за грудки, Тор оттащил его от лестницы и прижал к стене. – Среди стрел Хеда не могло быть омелы! Это ты принес ее!
- Тор, я... – Локи почувствовал, как у него пересохло в горле.
- Скажи, почему?! – с силой тряхнул его Тор. – Тебе все простили и приняли в семью. Я делал для тебя все, на что способен! Бальдр старался как мог, чтобы найти тебя и вернуть в Асгард! За что?! За что ты убил его?!

Не в состоянии произнести не слова, Локи с отчаянием смотрел не брата. Рассказывать правду не имело смысла, оправдываться или лгать – тем более.

- Я все прощал тебе, Локи, но такой поступок не может остаться безнаказанным! – голос громовержца зазвучал угрожающе. – Бальдр был нашим братом. Он был принцем Асгарда! - его левая рука продолжала сжимать край камзола Локи, а правая потянулась к висевшему на поясе Мьёльнеру. – У тебя нет ничего святого, брат. Тебе нет оправданья!
- Я не ищу оправданья! – прохрипел Локи, глядя на уже занесенный над ним молот. – Я сделал то, что должен был...
- Что?! – снова встряхнул его Тор. – Да как ты смеешь?!
Он был уже готов нанести роковой удар, когда прямо возле них громко каркнул ворон. Старший Одинсон вздрогнул и резко повернулся. Рядом с ними на перилах лестницы сидела черная птица. Локи тоже повернул голову и заметил, что это был Мунинн.

На мгновение глаза Тора оказались на одном уровне с глазами посланника. Громовержец замер, как вкопанный, не смея оторвать взгляда от темных глаз птицы, в которых он, как собственными, видел картину, разыгравшуюся в дворцовом саду. «Убей меня! – прозвучал у него в голове голос Бальдра. – Я скажу тебе как! Ты единственный, кто может это сделать!..»

Словно вечность, протекли несколько бесконечно долгих минут. Также внезапно, как и появившись, ворон снова каркнул и растворился в полумраке дворцовых коридоров. Но даже когда он улетел, Тор продолжал как завороженный смотреть на то место на перилах, где сидела птица. Затем он устало опустил голову и закрыл глаза. Его правая рука медленно повесила молот на место, а левая мягко отпустила камзол брата.

- Бальдр! – едва слышно прошептал он, роняя голову на плечо Локи. – Почему?!
- Он любит мою дочь... – также тихо ответил младший принц. – А я должен был искупить свою вину перед ней.
- Я мог убить тебя...
- Я знаю.
- И ты все равно пошел на это.
- Это был мой выбор.
- Ты – сумасшедший, - Тор поднял голову, и в его глазах блестели слезы. – Они же поймут, что это сделал ты. Что же будет потом?
Ответа на этот вопрос Локи никогда не знал.
- Ты... ты ведь защитишь меня? – в его глазах просквозила искренняя мольба.
Несколько мгновений громовержец молча смотрел на брата.
- Да, - обронил он, наконец. – Конечно, - он отошел от Локи. – Иди к себе. Я скажу, что ты очень переживаешь из-за смерти Бальдра.
- Спасибо.

Локи, пошатываясь, отошел от стены и подошел к лестнице. Но внезапная мысль пронзила его словно молния, заставляя остановиться и вновь посмотреть на Тора.
- Не рассказывай ничего отцу, - неожиданно попросил он. – Один не простит мою дочь. Пусть все остается как есть.
- Но тогда ты будешь для всех убийцей. Как же я смогу тебя защитить?
- Пусть так, - хрипло отозвался Локи. – Дочь – единственное, что у меня осталось.
- Хель – королева мертвых. Не представляю, как отец сможет нанести ей вред.
- Он найдет способ. Не говори ему правды!
- Но тебя убьют! – воскликнул Тор.
- Нет, - покачал головой младший принц. – Если ты поможешь мне выбраться из дворца и уйти.
- Когда? – удивленно посмотрел на него громовержец.
- Прямо сейчас, - Локи почувствовал, как его сердце учащенно забилось.
- Ладно, - устало выдохнул громовержец. – Пошли.

Они быстрым шагом пересекли зал и спустились на задний двор. К счастью, им никто не повстречался. Видимо, все обитатели дворца были слишком заняты смертью Бальдра, и принцы беспрепятственно добрались до малых ворот, как обычно охраняемых двумя часовыми.

- Откройте! – приказал им Тор.
Солдаты окинули его и Локи недоверчивыми взглядами, но ослушаться наследника трона не решились.

Когда ворота открылись, старший Одинсон взял брата под руку и вывел за пределы замка. Некоторое время они молча шли по пустоши, стараясь не оборачиваться и не думать о том, что в ту минуту происходило во дворце. Наконец, когда они уже отошли на приличное расстояние, Тор остановился.

- Ты ведь больше никогда не вернешься домой, ведь так? – посмотрел он на Локи.
Младший принц ответил не сразу.
- Я думаю, нам лучше быть честными с самими собой, - произнес он. – У меня больше нет дома, Тор. Нет родителей. Нет братьев. Дворец Асгарда теперь для меня скорее золотая клетка, в которой живут лишь призраки моей прошлой жизни. Нет, я больше не вернусь, и мы оба это прекрасно знаем.

Не зная, что ответить, громовержец лишь с отчаянием посмотрел на брата. Ему было тяжело признавать, что все его старания воссоединить семью пошли прахом.
- Постарайся больше не попадать в неприятности, - проговорил он. – Ну, или хотя бы попадай в них так, чтобы я смог тебя вытащить.
В ответ Локи лишь усмехнулся.
- Прощай, Тор, - обронил он и, развернувшись, пошел прочь.

Он знал, что брат сверлил взглядом его спину, но не желал оборачиваться. Локи больше не желал иметь ничего общего с королевской семьей Асгарда и всем сердцем стремился обрубить любую связь с ней. Ведь эта связь была болезненным напоминанием о том, что было ему когда-то безумно дорого, и что он утратил навсегда.

Эпилог

Когда Бальдр открыл глаза, вокруг было темно, так, как будто наступила ночь. Он пошарил рукой рядом с собой и почувствовал, что лежал на холодной и сырой земле. Где-то рядом, совсем близко от него раздалось глухое рычание. Принц повернул голову и увидел огромного пса, который сначала смотрел на него большими злыми глазами, но неожиданно, словно узнав, перестал рычать, заскулил и отступил.

Все еще не понимая, где он находится, Бальдр попытался встать, но глухо застонал от резкой боли в районе сердца. Он прижал руку к груди, медленно вспоминая события, произошедшие до того, как он погрузился во мрак. Он припоминал солнечный день и родственников, собравшихся в дворцовом саду, улыбавшегося Тора и глаза Локи… Локи! Бальдр зажмурился, наконец, вспомнив причину боли, разрывавшей его грудь. Стрела. Она пронзила его в самое сердце. Но если так, то он не может быть жив. Значит он… мертв!

Бог света поднял глаза и увидел возвышавшиеся над ним огромные тяжелые ворота. Это был вход в мир мертвых. Он был в Хельхейме!

От этой мысли Бальдра на мгновение охватила паника, но секунду спустя ее сменили совсем другие мысли. Раз он умер и попал в мир мертвых, то там, за этими воротами должна была быть Хель. Его Хель! Оставалось только войти и найти ее.

Прилагая все свои усилия и превозмогая боль, Бальдр поднялся на ноги. Пошатываясь и зажимая рану рукой, он доковылял до ворот, размышляя о том, почему ему все еще больно, если он уже умер, и как ему открыть такие тяжелые створы. Когда он приблизился, огромный пес, как по команде поднялся с земли, пропуская принца, и послушно приник к земле рядом с ним.
- Ты - Гарм? – неуверенно обратился к нему Бальдр.
В ответ огромное животное лишь тихо заскулило.
- Я могу войти? – Бальдр указал рукой на вход.
В ответ был лишь безмолвным преданный собачий взгляд.
- Я понял, - принц повернулся и коснулся рукой ворот, которые к его удивлению медленно раскрылись сами по себе…

***
Беззвучно скользнув в покои своей госпожи, рабыня покорно упала на колени и склонила голову.
- В чем дело? – почувствовав ее появление, лежавшая на своей постели, Хель убрала руку с лица и устремила взгляд в потолок.
- Пришла новая душа, - тихо проговорила рабыня.
- Так встреть ее, - королева мертвых не была расположена прерывать свое уединение.
- Я не могу. Только вы можете унять ее боль, госпожа.
- Скажи, пусть ее встретит Ран.
- Но госпожа, это… - служанка запнулась и подняла глаза на свою королеву.
В это самое мгновение Хель почувствовала, как в очередной раз раскрылись ворота ее темного царства. А потом она увидела, кто стоял на пороге…

Вскочив на ноги, она метнулась прочь из своей спальни, оставляя рабыню в растерянности и недоумении. Она бежала вниз по ступенькам так быстро, как только могла, по дороге шепча заклинания и сменяя свой привычный полумертвый облик на полученный ею при рождении. Выбежав из своего замка, Хель продолжала бежать. Она бежала так, словно не было всех этих бесконечно длинных столетий в мире мертвых, словно она снова была девчонкой, любившей резвиться в залитом солнечными лучами лесу Асгарда, куда ее приводил отец, и гоняться за бабочками. Она бежала со всех ног, словно пришедшая в ее мир новая душа могла внезапно исчезнуть, растворившись в воздухе.

Когда Хель, наконец, добежала до ворот, они были распахнуты настежь, а тот, кого она так ждала, рассеянно стоял посредине широкой дороги. Она замерла на мгновенье в ожидании, когда он увидит ее. А потом Бальдр повернулся и встретился с ней взглядом.

Недолго думая, Хель бросилась вперед и обвила руками его шею. Ее спасительные объятия уняли нестерпимую боль в его груди, освобождая принца от последнего, что связывало его с миром живых.
- Ты пришел ко мне! – прошептала она, прижимаясь к нему.
- Я не мог не прийти! – он поднял руки и обнял ее, с облегчением понимая, что насколько бы не была бессмысленна его жизнь, его смерть все-таки обрела свой смысл...