История ведьмы

Тетя Дороти и ее семья были единственными из всей многочисленной родни, с кем мой отец поддерживал отношения. Она была дочерью кузины моей бабушки и приходилось отцу троюродной сестрой, естественно, сводной. Надо отдать ей должное - после всего, что натворил мой отец, Дороти Харрис продолжала искренне хорошо к нему относиться, звонить и проявлять заботу о его семье.

Тетя Дороти жила в Кингс Лэнгли, в Хартфордшире - типичной сельской местности, располагавшей к покою и умиротворению, среди зелени и аккуратных домов вдоль узких улочек. Она была директором местной библиотеки, а также работала в Краеведческом музейном обществе. Тетя Дороти прожила в Кингс Лэнгли всю свою жизнь и знала всех его обитателей. Ее небольшой, но весьма фешенебельный домик был центром вселенной Кингс Лэнглии являл собой олицетворение порядка и педантичного изящества, присущего всему чисто британскому. И хотя в глубине моей души всегда царствовал хаос, мне доставляло удовольствие лицезреть эту сдержанную аккуратность и исключительно английский перфекционизм. Как ни странно, тетя отвечала мне той же симпатией, и, если остальные были просто предельно вежливы, то в искренности ее чувств ко мне я никогда не сомневалась.

В первый раз мы приехали в гости в Хартфордшир, когда мне было тринадцать. Мамы только не стало, и отец, в своей неприкаянности, позволил моей бабушке уговорить его на это путешествие. Тогда она приехала к родственникам вместе с нами и приложила все свои усилия, чтобы сделать наше пребывание в Кингс Ленгли максимально комфортным. Не знаю, как отец, но не смотря на все усилия бабушки мне там было откровенно тоскливо. Я была еще ребенком, и потеря самого дорого человека в жизни была для меня мучительно болезненной. Но глядя на своего морально раздавленного отца, я понимала, что у меня не было права на собственное горе. В противном случае я рисковала стать круглой сиротой. Поэтому я делала все, чтобы порадовать его и отвлечь от тяжелых мыслей. Мы пробыли в Англии не более двух недель, после чего вернулись домой, в Нью-Йорк.

Мой второй визит к тете Дороти состоялся двадцать лет спустя. Я была уже взрослым, почти состоявшимся человеком, с большим количеством круто изменивших мою жизнь событий за спиной. А у моего отца уже была молодая жена и двое малолетних детей. Правда, в той поездке их с нами не было. Сьюзан улетела погостить к родителям в Дублин и забрала с собой моих единокровных братьев. Оставшись в Лондоне в одиночестве отец уговорил меня на короткий отпуск.

Тетя Дороти была очень рада нашему приезду. В это же время к ней как раз съехалось много гостей на местный фольклорный фестиваль, главным организатором которого была она сама. Если честно, на тот момент, когда она расписывала все предстоящие мероприятия, я не представляла, чем обернется для меня эта поездка, изначально я готовилась быть исключительно наблюдателем сего действа. После бешеного ритма нью-йоркской жизни в Кингс Ленгли мне снова было откровенно скучно. А потом я поняла, что от самой себя не убежишь, и все наши проблемы едут за нами, куда бы мы ни отправились.

– Чарльз говорил, ты любишь читать, - тетя Дороти, как всегда, была заботливо любезна. Мы вместе вышли из ее дома и медленным шагом пошли в сторону библиотеки. – Можешь брать любые книги. Просто предупреждай Кэрол, что ты их берешь, и этого достаточно.

– Большое спасибо, - кивнула я в ответ.

– И я могу предложить тебе платье на вечер фестиваля, - продолжила она. – Мы заказали почти для всех наших девушек. Каждая выбирала на свой вкус, но найдется и парочка лишних.

– Не уверена, что готова к костюмированному вечеру, - возразила я.

– Я понимаю, у тебя серьезная работа, - она остановилась и обернулась в мою сторону. – И ты вся такая серьёзная. Но тебе надо немного отдохнуть и развеяться от всего того, что ты там… - она многозначительно помахала рукой, - делаешь.

Тетя Дороти была права. Во всем. Вряд ли судебный патологоанатом, работающий на ФБР, была готова надеть платье средневековой принцессы и плясать под лютню и флейту. Но насчет необходимости отдыха она не ошиблась.

– Я подумаю насчет платья, - уклончиво ответила я. – Может, еще и решусь.

– Я буду очень рада, - миссис Харрис улыбнулась, и мы продолжили свой путь.

Библиотека располагалась в дальнем крыле старинного здания, которое в средние века служило доминиканским монастырем. От изначальной постройки мало что сохранилось, и теперь оно принадлежало Вальдорфской школе. И хотя библиотека не являлась ее частью, ученики и учителя учебного заведения частенько ее пользовались.

– Они скоро закроются, - шепнула мне тетя Дороти, когда мы вошли внутрь и пошли вдоль длинных, освещенных солнечным светом коридоров. – Я уже давно этого жду!

Она поймала мой скептический взгляд, скользивший по стенам заведения и встречавшимся нам по дороге ученикам.

– Я думала, они тебе нравятся, - шепнула я ей в ответ.

– Я еще не настолько полоумна, - тетя мотнула головой.

Мы пересекли небольшой зал, и я заметила парочку гипсовых бюстов неизвестных мне людей, стоявших у стен на специальных постаментах.

– Заходи, - Дороти впустила меня в помещение библиотеки и плотно закрыла дверь. – Это Кэрол, - она представила мне девушку, сидевшую за регистрационным столиком недалеко у входа. – Моя незаменимая помощница.

– Привет, - любезно улыбнулась та.

– Привет, - я улыбнулась Кэрол в ответ, мысленно представляя, как все ее жизнь проходит за этим столом в неспешном провинциальном ритме. И так день за днем.

– Она тебе все покажет, - продолжала тем временем тетя. – А мне пора. Надо еще позаботиться об ужине.

Она передала меня на попечение помощницы и удалилась. Кэрол оказалась разговорчивой и любезной. Мы вместе прогулялись вдоль стеллажей, после чего я уже точно знала, где и какую книгу могла найти. Затем Кэрол вернулась за свой столик, а я остановилась возле полки с литературой о психологии и самоанализе. Вдаваться ни в то, ни в другое я пока была не готова, да и в целом не была уверена, что мне стоило лезть в мутный омут собственного мозга, поэтому просто поблагодарила ее экскурсию и вышла из библиотеки. Обратный путь через зал и ярко-освещенный коридор показался более коротким, и вскоре я оказалась вне стен бывшего монастыря.

Еще при входе в глаза мне бросилась плохо сколоченная деревянная изгородь, отделявшая строение от некоего подобия огорода. Подойдя поближе я заметила небольшие ряды посевов, перемежавшихся с островками собранной в кучи скошенной травы и парниками. Мне казалось странным, увидеть подобную картину в столь идилистическом месте, поэтому я обошла монастырь и оказалась в парке, который пересекала узкая тропа. Здесь все выглядело совсем иначе, и я медленным шагом пошла по тропинке, которая привела меня к усеянному газоном и огороженному по кругу живой зеленой изгородью месту. Я плохо представляла, где оказалась, и уже собиралась пойти в обратном направлении, когда неожиданно ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, я увидела мужчину средних лет в рабочей униформе с лопатой, которую он весьма угрожающе сжимал в руке. Да и весь его вид выражал явную неприязнь.

За годы работы в ФБР я повидала немало самых разных людей: несчастных, убитых горем, безразличных, самодовольных, агрессивных, неадекватных, безумных и прочее, прочее. Все они, как живые, так и мертвые, были частью моей повседневной работы. И вряд ли меня мог смутить грозный садовник.

– Добрый день, сэр! – крикнула я, направляясь в его сторону. – Извините, я хотела спросить, в какую сторону мне лучше идти, чтобы быстрее выйти к Лэнгли Хилл?

– В противоположную, - раздраженно отозвался он, продолжая сверлить меня недружелюбным взглядом. – Вам лучше вернуться и повернуть в сторону школьной парковки. Выход на дорогу там.

– Спасибо, - я улыбнулась, делая еще одну попытку расположить к себе этого угрюмого человека. – Я приехала только вчера и пока не запомнила все дороги…

– Я знаю, зачем вы приехали, - в его голосе послышались нотки гнева. – И вам лучше уехать!

– Что? – в недоумении переспросила я.

Да, у моего отца были определенные проблемы с американскими спецслужбами, из-за чего ему пришлось уехать из Штатов обратно в Лондон, где он жил до своего побега в Нью-Йорк. Да, я была на особом и далеко не самом лучше счету у ФБР, после того, как нарушила их планы, связанные с одним сверхсекретным проектом. И в довершении ко всему, да, один из самых влиятельных сенаторов был обязан мне после того, что я сделала для его сына, и это однозначно приводило в бешенство определенных людей. Но, черт возьми, я плохо представляла, чем могла не угодить хмурому садовнику в британской глуши.

– Я вас не очень поняла, - мой голос стал ледяным.

– Вы все сюда приезжаете, - процедил он сквозь зубы. – И я знаю, что вы здесь ищите. Все равно не найдете. Уезжайте!

Это было бы поистине смешно, если бы не было столь неприятно.

– Я ничего не ищу, - холодно ответила я. – Я приехала в гости к своим родственникам…

Мне понадобилась масса усилий, чтобы не нагрубить ему. В Америке он бы уже давно и подробно был бы осведомлён о направлении, в котором он сам и вся его информированность могли бы   направляться, но здесь, хоть этот человек и сам был весьма груб, я не смела разговаривать с ним подобным образом. Все, что мне оставалось, это развернуться и уйти, но…

Нам никуда не убежать от того, кто мы есть. Никуда не деться о самих себя…

Знакомое чувство, уже очень привычное… Когда заходишь в лабораторию и проходишь мимо помещения с холодильниками… Это ведь не просто знание о том, что находится в той комнате. Это и то самое ощущение присутствия мертвого тела. Однажды я заставила свою знакомую сломать стену в ее новоприобретенном доме. Она не понимала, что со мной происходило. Я настраивала. В стене оказался старый замурованный труп. Моя знакомая была напугана и растеряна. Приехала полиция, началось расследование. Позже она рассказала мне, чем закончилась эта история, и была благодарна за мою настойчивость. Вероятно, тот человек, которого извлекли из стены, тоже.

И вот снова - то самое привычное чувство близости смерти…

Я повернула голову, и мой взгляд заскользил по зеленому газону. Неожиданно он замер в одной точке. В ту минуту я лишь смутно понимала, что происходило.

– Уходите! – послышался угрожающий голос садовника. – Вы здесь ничего не найдете!

Ничего не ответив, я быстрым шагом направилась прочь.

В земле, в том самом месте, глубоко под ярко-зеленым газоном, был кто-то похоронен. Но я пока не знала, кто это был. И не знала, было ли это как-то связано с недружелюбным поведением садовника. Скорей всего было. И раз он, словно Цербер, охранял это место, значит, ему было известно, кто именно лежал под землей…

 

***

Тетушка Дороти не питала теплых чувств к директору Вальдорфской школы, но он был одним из организаторов фестиваля, поэтому ей пришлось согласиться на ужин на веранде в здании его учебного заведения. В связи с этим, на следующий вечер мы были приглашены туда. Гостей собралось немного, и в основном это были знакомые тети, несколько школьных учителей и мы с отцом. Отца происходящее особо не занимало, и почти все время, если его не отвлекали разговором, его взгляд был устремлен на экран мобильного телефона. Одному Богу было известно, с кем он вел переписку. Я искренне надеялась, что это была Сьюзан, но пару раз мой взгляд выхватывал на дисплее закодированное от слежения приложение, а значит, переписывался он явно не с женой.

Сидя за столом и слушая их разговоры, я искренне удивлялась тому, что оказалась именно в этом месте и именно в это время. Чувствуя мою отчужденность, тетя Дороти всячески старалась увлечь меня и отца беседой.

– Чарльз, - она в очередной раз заставила его оторвать глаза от экрана. – Напомни, какие цвета нравятся твоей супруге? Я пошлю ей в подарок несколько украшений в старинном стиле, которые делают здешние мастера. Уверена, ей понравится.

– Голубой, - стараясь на ходу уловить содержание разговора, ответил отец. – Ей нравится голубой и зеленый, и ей идут именно эти цвета.

– Простите, ваша жена – блондинка? – неожиданно спросила молоденькая учительница.

– Да, - отец лениво перевел на нее взгляд.

– Голубой всегда идет блондинкам, - улыбнулась она.

– Вы правы, - губы отца тронула усмешка, но он сдержался от саркастичного замечания.

– А для тебя мы выберем что-нибудь с гранатами, - тетя Дороти коснулась моей руки. – Я знаю, тебе нравятся красные камни.

– Да, спасибо, - кивнула я в ответ.

Далее разговор ушел в очередное, не самое интересное для меня русло, и я вновь вернулась к своей роли безмолвного наблюдателя. Я переводила взгляд с одного гостя на другого, несколько раз пересчитывая присутствовавших. Вместе со мной и отцом, за столом было одиннадцать человек. Одиннадцать… Я замерла, так как в дверях совершенно неожиданно для меня показался двенадцатый. Он прошел в комнату и остановился недалеко от стола. На его губах играла улыбка, а глаза смеялись, пока он рассматривал остальных.

Я посмотрела на тетю Дороти, но та словно не замечала вошедшего человека. Я пригляделась ку остальным, но и те, казалось, не видели его. Я повернулась к отцу.

– Папа, передай, пожалуйста, салфетки, - шепнула я ему на ухо, переманивая на себя его внимание и заставляя поднять взгляд.

Отец потянулся, взял салфетницу и поставил ее передо мной. Он не мог не увидеть двенадцатого гостя, так как тот стоял прямо напротив него. Но он его не увидел.

– Спасибо, - я вытянула одну из них салфеток и машинально прижала к губам.

Это происходило со мной снова. Я думала, что это осталось дома, в Нью-Йорке. Господи, как жене разумно с моей стороны было решить, что дело в месте моего пребывания, а не во мне самой! Моей наивности, почти глупости, не было предела! Вся проблема была во мне, и выбора у меня нет. Поэтому я сделала глубокий вздох и подняла взгляд.

Двенадцатый гость медленно пошел вдоль стола, с улыбкой рассматривая каждого сидевшего. То, что он видел, забавляло его. Я начала приглядываться к нему, с каждым разом все больше и больше убеждаясь в своих наихудших подозрениях. Никто из остальных даже не замечал его присутствия. Только мой напряженный взгляд ловил каждое его движение и менявшуюся мимику на бледном лице. Мой учащенный пульс успокаивался, и я начала замечать детали. На самом деле они были бы пугающими для любого другого, но вполне привычными для судебного патологоанатома.

Незнакомец дошел до конца стола и, развернувшись, направился обратно. Наконец, он поравнялся со мной, и его глаза встретились с моими. Еще мгновение, и он понял, что я смотрела на него. Он понял, что я его видела!

То, что произошло в следующую секунду, было просто поразительно. Я видела, как изменилось выражение лица этого человека. Я видела, как насмешка сменилась искренним удивлением, а в глазах мелькнула нерешительность.

Господи, я видела их всего несколько раз. Но ни разу мне не удавалось разглядеть эмоции столь детально. Хотя, быть может, у них и не было столь ярко выраженной мимики. Или у меня просто не было возможности ее заметить.

Пару секунд два взгляда - живой и мертвый - были прикованы друг к другу, а потом незнакомец посмотрел на ту самую молодую учительницу, которая спрашивала про мою мачеху. Девушка сидела напротив меня. Она о чем-то рассказывала, жестикулируя руками. Я ее совершенно не слушала, но теперь невольно обратила внимание. Призрак поднял руку и коснулся пальцами локона ее распущенных волнистых волос. Увлеченная своим рассказом, учительница ничего не почувствовала. Машинальным движением она поправила волосы и продолжила жестикулировать. Тогда он опустил руку и положил пальцы на вилку возле ее тарелки. Он был способен физически воздействовать на предметы, что было для меня невероятным! Ведь до этого дня ни один из тех, кого видела я, не был на это способен. Как же это получалось у него? Как?!

«Кто ты?!», - застыл в моем мозгу немой вопрос.

Тем временем вилка сдвинулась с места, приблизилась к тарелке и коснулась ее, издавая тихий звук. Учительница умолкла и посмотрела на свои приборы. Взяв вилку, она отодвинула ее в сторону, пару мгновений смотрела на нее в нерешительности, а затем снова начала говорить.

Я вытянула из коробки еще одну салфетку и вновь прижала ее к губам, однако на сей раз, чтобы скрыть улыбку. Когда вилка задвигалась снова, на сей раз оказавшись слишком далеко от своего первоначального места, на лице учительницы отразилось искреннее недоумение. Она с удрученным видом придвинула свой прибор обратно и положила руку сверху. Все это выглядело настолько комично, что я едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Прошу прощения, - я встала из-за стола. – Я отойду на минуту.

– Если нужно, дамская комната прямо по коридору, - шепнула мне тетя.

– Спасибо.

Я поспешно вышла из зала и направилась в сторону туалета. В ту минуту мне даже не пришло в голову, что призрак мог последовать за мной. Когда я вернулась за стол, в комнате вновь было одиннадцать человек. Учительница сидела со смущенным видом, а остальные молчали.

– Все нормально? – спросил меня отец, когда я села.

– Да, порядок, - уверила я его. – Что-то случилось?

– Нет, только приходил какой-то тип из сотрудников этого заведения, - едва слышно заговорил он. – Садовник что ли.

– И что?

– Подошел к директору, сказал, у них какие-то проблемы.

– Проблемы?

– Да. Я не очень понял, что именно он имел ввиду… Неважно.

– Ладно, - согласилась я, глазами ища призрака, но того нигде не было видно.

Недружелюбный садовник, могила в парке, приведение, способное воздействовать на предметы, неожиданные проблемы, все это явно было связано.

На следующее утро я снова была в том парке и шла по уже знакомой тропе. Дойдя до нужного места, я ступила на траву и сделала несколько шагов, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Его давно не было, - послышался за моей спиной голос садовника, звучавший достаточно раздраженно. – Давно не было. Пока вы не приехали!

Я медленно обернулась.

– Доброе утро, - улыбнулась я.

– Доброе утро, - процедил он сквозь зубы, и я заметила, что он смотрел мне под ноги.

– Здесь… - обронила я, указывая на землю.

– Вы – ведьма! – злобно бросил он мне в лицо. – Идите! Расскажите всем, кто здесь рыскает! И тогда мы не оберемся кучи проблем!

В сердцах махнув рукой, он развернулся и пошел прочь.

– Ведьма, - тихо повторила я себе под нос…