Шевалье Ее Величества

BLOOD+/DEATH NOTE Crossover Fan Fiction

Предупреждение: полная альтернатива и вообще безумный полет фантазии. Персонажи принадлежат Тцугуми Оба и Асуке Катсуре.

Портрет совершенства

Я не буду рассказывать о своей жизни с самого начала. Думаю, в этом нет никакой нужды. Да и кому интересны подробности жизни того, кого однажды назвали портретом совершенства? Ведь совершенство... оно скучно. Оно не обещает ни крутых поворотов судьбы, ни мятежей, ни безумных поступков. У совершенства все гладко, как по нотам, а потому утомительно и однообразно. Нет, я не стану говорить об этом, хотя может, и вспомню несколько моментов своей жизни, которые, на мой взгляд, способны привлечь чье-то внимание.

 Помню, это произошло еще в Америке. Я тогда учился в Гарвардском Университете на факультете бизнеса. Один мой сокурсник однажды примчался поздно ночью в мою комнату в студенческом общежитии. Он колотил в дверь как одержимый, а когда я открыл, буквально ввалился внутрь. Его трясло от страха, и я никак не мог добиться от него членораздельных объяснений и понять в чем дело.

– Она!.. Она!.. Она!.. – как безумный повторял он, а потом вдруг вскочил со стула, на который я успел его усадить, и куда-то умчался.

 После этого его никто больше не видел. О парне всегда поговаривали, будто у него проблемы с «крышей», и потому об инциденте вскоре позабыли. И только я почему-то иногда вспоминал о нем и пытался расспросить других. Но все лишь пожимали плечами и удивлялись моему интересу, поэтому я так и не нашел объяснения тому, что случилось с моим однокурсником.

Почти всего в жизни я долбился сам. И хотя мой отец был богатым и влиятельным человеком, он нисколько не помогал мне, считая, что я должен сам преодолевать все препятствия на жизненном пути. В этом он был, несомненно, прав. Наверное, именно благодаря его этой убежденности я знал цену комфортной удобной жизни, знал цену тех больших денег, что зарабатывал, знал, что сам отвечаю за свои поступки и не рассчитывал ни на кого, кроме самого себя.

В корпорацию, главным американским филиалом которой управлял мой отец, я тоже устроился сам, начав свой путь с самой простой должности и продвинувшись впоследствии до позиции вице-президента по продажам. Когда я позвонил отцу в Нью-Йорк и сообщил, что меня приняли на работу в Йотсубу, тот лишь усмехнулся в ответ и пожелал мне удачи. И она сопутствовала мне, ведь я был талантливым, успешным и… красивым. «Портрет совершенства» - назвал однажды меня один мой друг и коллега. Сейчас, когда я вспоминаю о нем, мне становится как-то не по себе. Ведь я оказался тем единственным, кто выжил, единственным из тех, кто решил, что может безнаказанно нарушать правила. Мой друг был тогда с нами. Он тоже был умным, талантливым, симпатичным… Но ему не повезло, ни ему, ни остальным.

Казалось, что может быть более естественным для добросовестного сотрудника, чем способствование процветанию его компании? Наверное, ничего. Именно этому, с тайного согласия президента корпорации, мы тогда и решили посвятить свои усердия – я и еще семеро мои коллег, каждый из которых возглавлял свой отдел. Но проблема заключалась в методе, который мы выбрали для достижения желанной цели. Мы просто устраняли конкурентов, а точнее убивали их, убивали с помощью неуловимого, беспощадного и почти всемогущего убийцы, против которого были бессильны и полиция, и самый талантливый сыщик в мире. Кира – таким было его прозвище. Обычно по пятницам, после конца рабочего дня мы собирались в конференц-зале и выбирали очередного конкурента, чтобы расправиться с ним. Кира был одним из нас, но тогда мы еще не знали, которым именно. Точнее я догадывался и подозревал одного, но некоторое время предпочитал помалкивать о собственных догадках. Я молчал до тех пор, пока двое из моих коллег не заволновались и не попросили меня о тайной встрече в доме одного из них, а именно моего друга, о котором я уже упоминал. Его звали Мидо Шинго. Он и Шимура, глава отдела персонала, ждали меня поздно вечером. Мидо подозревал, что мне возможно известно, кто из нас восьмерых и есть Кира. Не знаю, что именно навело его не эту мысль, но вполне возможно, что он положился на мою интуицию, которая еще никогда меня не подводила.

В тот вечер я раскрыл коллегам свои догадки о личности Киры. Впрочем, они и сами были не далеки от моей версии. Минуту спустя после того, как я все им рассказал, раздался звонок моего сотового телефона. Судьба сделала свой выбор. Она изменилась и уже, увы, не в нашу пользу. Хотя в тот момент я был уверен, что поступаю правильно, уверен, что согласившись помочь группе расследования поймать Киру, я сумею обезопасить себя и своих коллег, сумею помочь нам избежать всех пагубных последствий своих поступков. Но любое преступление влечет за собой наказание. На этот раз я ошибся. Мой интеллект оказался слабее злобного хитроумного ума настоящего Киры. Ведь в ту минуту я даже и не подозревал о том, что все это лишь умело разыгранный им спектакль, и я блестяще исполнил свою роль, обрекая своих коллег на верную гибель.

Теперь я часто прихожу к их могилам, останавливаюсь перед стеной, в которой лежит их прах в маленьких красивых урнах. Я чувствую себя виноватым перед ними и понимаю, что хоть я и жив, я не вышел победителем из этой схватки умов. Я проиграл. Портрет совершенства оказался далеко не столь совершенным, как однажды показалось Мидо. И теперь я мечтал лишь об одном – искупить собственную вину. Деньги и комфортная жизнь утратили для меня всякий смысл, впрочем, как и стремление к безукоризненности и идеальности собственной персоны. Я жаждал мести и сейчас я знаю, что в силах отомстить. Кира больше не властен над моей жизнью. Я сильнее него и я заставлю его расплатиться.

 

Брат

– Пожалуйста, не смотри так меня! – взмолился Соломон. Тяжело опустившись на стул, он закрыл руками лицо. – Я виноват!

– Ты идиот, - буркнул в ответ стоявший перед ним человек. – Ты просто идиот!

– Прости! Пожалуйста, прости!

– Простить?! Ты сорвал мне все планы! Ты помешал мне сделать то, к чему я стремился так долго! Ты чуть не убил меня, черт тебя побери!

– Прости! – простонал Соломон, убирая руки от лица и поднимая взгляд.

Его собеседник плюхнулся в кресло напротив.

– Да ну тебя! – отмахнулся он. – Хорошо, что совести хватило не убить.

– Карл, - внимательно посмотрел на него Голдсмит. – По-твоему, я на такое способен?

Фей Онг кинул на него пронзительный взгляд.

– Да кто тебя знает? Мартина Бормана ведь ты убил…

– Карл!

– Ну, хорошо, хорошо. Только прекрати причитать!

– Брат, понимаешь, - Соломон встал и, обойдя Карла, положил руки ему на плечи, - я люблю ее.

– Слышу уже в сотый раз, - буркнул вьетнамец.

– Именно поэтому я не мог позволить тебе убить ее.

– Ну да.

– Но тебя я тоже люблю…

– Весьма польщен.

– Поэтому ей я тоже не мог позволить убить тебя.

– Великолепно!

– И поэтому я просто инсценировал твою смерть…

– Ты не смерть мою инсценировал, идиот! – Карл резко обернулся к нему. – Ты там такой спектакль устроил, что курам на смех!

– Там кур не было…

– Повезло! Зато люди были, и они наверняка вдоволь посмеялись над нами.

– Да какая разница? Главное, что наши старания увенчались успехом. Мы с тобой живы, Дива и ее дети спасены, Амшел и Джеймс мертвы, а Натан, кажется, планирует уже новую оперную постановку…

– Меня все-таки кое-что беспокоит, - вновь усаживаясь в кресле, хмуро заметил Карл.

– Что тебя беспокоит?

– Меня беспокоят перемены, которые произошли в Диве и наш с тобой новый брат.

Услышав его слова, Соломон медленно вернулся на свое место и опустился на стул.

– А еще и то, что Сая наверняка по-прежнему жаждет прикончить свою сестру, - продолжил Фей Онг. – И вообще, все не столь безоблачно, как тебе кажется. Хотя то, что Амшел и Джеймс отправились в мир иной, уже радует, - он усмехнулся.

– Думаешь, мы надоели Диве и поэтому она теперь все время с ним? – тихо спросил Голдсмит.

– А разве тебя это волнует? Ты, насколько мне известно, вообще влюблен в Саю и однажды даже пытался убить нашу Королеву.

– Натан насплетничал? – на лице Соломона появилась гримаса раздражения.

– Неважно кто. Я вот как раз хотел тебя спросить, почему же ты все-таки решился в конце спасти Диву от своей ненаглядной Саи? – Карл вложил в последние слова как можно больше иронии.

Соломон ответил не сразу.

– Я кое-что узнал, - произнес он через несколько минут. – Дело в том, что… - он сделал паузу. – Не знаю, правильно ли то, что я сейчас скажу тебе об этом, но, наверное, я  должен это сделать.

– Говори, - вздохнул Карл.

– Ты знал о том, что Натан на самом деле не Шевалье Дивы?

– У меня были смутные подозрения, что с ним что-то не чисто, но я никогда не уделял этим мыслям много времени.

– Так вот, он не наш брат.

– И что?

– Он отец Саи и Дивы.

– К… к… кто?.. – Фей Онг ошарашено посмотрел на Соломона.

– Он их отец.

– Отец, - словно эхо повторил Карл. – Так… и… и что?

– Поэтому он не позволял ни одному Шевалье причинять вред Королевам. Мол, если прикончат друг друга, пусть сделают это сами.

– И что?

– Ты слишком часто повторяешь этот вопрос.

– И что?

– Ладно. А то, что после того, как Дива забеременела, ее кровь потеряла свои особенности. Она уже не смертельна ни для Саи, ни для ее Шевалье. А это значит, что когда Дива сражалась с Саей, бой был неравный. Это несправедливо. Натан знал, где я, и сообщил мне об этом. И тогда я понял… я понял… Дива все-таки моя Королева. Я подумал, что это будет несправедливо, если она погибнет.

– И вы с Натаном спасли ее и привезли в Токио?

– Ну да.

– А кто отпустил ее гулять по городу?

– Ну…

– А кто, черт возьми, дал ей зайти в ту треклятую корпорацию?!

– Мы же не знали, что…

– Соломон, ты идиот!

 

Любящая мать

Дива сидела в машине, бережно обнимая переносную колыбельку с двумя спавшими малышками, уже успевшими появиться на свет из своих коконов. Ее правая ладонь нежно поглаживала дочек, но взгляд был устремлен в сторону больших железных ворот, перед которыми был припаркован автомобиль. Там, за оградой находилось кладбище. И не то, чтобы ей доставляло удовольствие находиться в этом месте, просто она знала, что выполнит любую его просьбу, даже подождать с детьми в машине. И хотя Дива ждала уже почти сорок минут, ее это нисколько не удручало. Она знала, что ее новому Шевалье было нужно время, время на раздумья и адаптацию ко всем переменам.

Дожидаясь его, Королева хироптеров вспоминала их первую встречу. В тот день Натан и Соломон только привезли ее в Токио. Они объяснили ей причину того, почему прервали ее бой с сестрой – Дива не возражала. После того, как она стала матерью, все остальное утратило всякий смысл, и ради того, чтобы быть со своими детьми она была готова даже на то, чтобы позабыть о вражде с Саей. Дива была теперь только рада тихой спокойной жизни вместе с дочерями в надежном месте, где до них не доберутся враги. Даже предательство Соломона выглядело уже не столь непростительным. Ведь он был влюблен, а любовь может оправдать что угодно. Теперь Дива знала это наверняка. Поэтому она вела себя с ним весьма снисходительно.

Однако жажда покоя не помешала ей ускользнуть от своих Шевалье и сбежать погулять немного по городу. Малышки были пока еще в коконах, и Диве хотелось побыть одной в незнакомом месте, среди людей, которые не догадывались о том, кто она такая на самом деле. Она долго бродила по улицам, рассматривая витрины магазинов, и с необъяснимой потаенной радостью осознавала произошедшие в ней изменения. Мир вокруг нее почему-то изменился, исчезла ненависть, жажда убивать. Не хотелось даже пить крови. Остановившись перед лотком, Дива купила себе мороженного. Молодой продавец улыбнулся и протянул ей пломбир в яркой упаковке.

– Спасибо, - на лице Дивы заиграла ответная улыбка. Как странно! Люди больше не вызывали в ней отвращение!

Слизывая тающее мороженное, она пошла дальше. Ее мысли постоянно крутились возле малышек. Она представляла, как будет нянчить их, одевать, растить и воспитывать, и эти мечты доставляли ей невообразимое удовольствие. Дива доела пломбир и, выкинув обертку, остановилась в тени небоскреба. Задрав голову, она с любопытством начала рассматривать здание. «Интересно, а что наверху? – промелькнуло у нее в голове. – Хочу наверх!» Дива огляделась и с досадой вспомнила, что Шевалье нет рядом. «Ладно, сама поднимусь», – решила она. 

Спустя несколько минут она уже балансировала на узкой бетонной полоске за стеклом девятнадцатого этажа небоскреба. Опираясь одной ладонью об стекло, Дива наслаждалась ветерком, который развивал ее волосы и пьянящим ощущением свободы. Неожиданно ее взгляд упал на то, что происходило в помещении. Королева хироптеров прильнула к окну и замерла в немом удивлении. Ее глазам предстала просторная комната, похожая на конференц-зал. В центре находился круглый стол из светлого пластика, а вокруг него на полу… лежали люди.

На мгновенье Дива ощутила так хорошо знакомое ей ледяное дыхание смерти. Она не сомневалась, что люди за стеклом были мертвы. И лишь один из них еще слегка шевелился в последнем предсмертном спазме. Взгляд Королевы встретился с его глазами, полными отчаяния. Он знал, что его минуты сочтены. Еще мгновенье, и смерть накроет его своим черным покрывалом, как и остальных.

– Нет, - неожиданно для самой себя прошептала Дива.

Он был красивым. Он приковал к себе ее взор. И он умирал.

– Я хочу его! – тихо воскликнула Дива. – Хочу, чтобы он был моим!

Еще секунда, и широкое стекло разлетелось вдребезги. Королева спрыгнула с подоконника и склонилась над умирающим человеком.

– Не умирай!

Дива прокусила руку и, набрав полный рот крови, прильнула губами к его губам. «Глотни! Пожалуйста, глотни!».

Лишь убедившись, что он сделал глоток, она отстранилась от него. Дива уже не раз наблюдала за тем, как люди на ее глазах становились ее Шевалье. Их боль всегда была ей безразлична. Со всей своей королевской пренебрежительностью она отмахивалась от их страданий, уверенная, что дает им нечто гораздо большее, чем отнимает. Но сейчас все было по-другому. Она не убивала того, кто должен был стать ее новым слугой. Она пыталась спасти ему жизнь.

Когда трансформация закончилась, и молодой мужчина обессилено потерял сознание у нее на руках, Дива аккуратно убрала с его лица спутавшиеся длинные волосы. Она знала, что скоро он очнется, и когда это произойдет, ее мир снова изменится.

 

Воспоминания

Время замерло. Оно больше никуда не торопилось, не убегало от меня, заставляя задуматься о том, что прожито так много, а сделано – так мало. Наверное, я всегда был к себе слишком требовательным, хотел быть тем самым совершенством. Возможно, именно это уверенное стремление к цели и помогло мне достичь тех высот, которых я жаждал. А потом низвергнуться в бездну…  Но теперь время остановилось. Мое время и время тех, кто разделил со мной циничную уверенность в собственной безнаказанности.

В сотый раз остановившись перед стеной, в которой покоился прах моих бывших коллег, я прикоснулся рукой к холодному мрамору. Мои пальцы беспомощно провели по надписи «Мидо Шинго».

– Прости!.. – прошептал я. – Прости! Я виноват!

Но слова беспомощно падали мне под ноги и разлетались на множество осколков, как и наши мечты. Слова были уже не в состоянии что-либо исправить.

Я сделал шаг в сторону и коснулся рукой следующей надгробной надписи. Странно, что родственники согласились похоронить рядом всех менеджеров Йотсубы, неожиданно умерших в один день от сердечного приступа. В этом было что-то символическое – еще несколько невинных жертв Киры. Невинных? Разве жертвы Киры были невинными? Нет, они были такими же убийцами, как и он сам, но с одной большой разницей – Кира был гораздо умнее.

Моя рука скользнула на плиту без надписи – здесь должен был быть я. Но меня здесь уже не будет. Никогда. Даже после смерти, если я, конечно, когда-нибудь умру, я не смогу присоединиться к тем, кто погиб по моей вине. Но несмотря ни на что, я знал, что сделаю все, чтобы отомстить за них. Кира больше не был для меня богом. Он был всего лишь хитроумным преступником, умудрявшимся уходить от правосудия и всех тех, кто готов был любой ценой его поймать. Только он уже не уйдет от меня.

Я вернулся к могиле Мидо и остановил на ней свой взгляд. Я вспомнил один из корпоративных пикников, но который мы однажды поехали. Я всегда не любил подобные мероприятия, но Мидо уговорил меня согласиться и прихватить с собой сеги. В тот день была отличная погода. Мы сидели на траве, и я пытался научить Мидо играть. У него долго не получалось. А потом к нам присоединился Кида Масахико, наш глава отдела информационных ресурсов. Он утверждал, что умеет играть в сеги ничуть не хуже меня. Вдвоем с Шинго они пыхтели изо всех сил, чтобы справиться со мной, но я все равно выиграл. Их усердия выглядели очень забавно, и я не помню, когда я еще столько смеялся, наблюдая за ними.

Прислонившись лбом к холодному мрамору, я почувствовал, как гнев пробуждал во мне мои новые потаенные силы, которые наверняка, дай я им волю, могли бы смести все на моем пути.

– Он заплатит! – прошептал я. – Он заплатит за все!

Но в следующую же минуту я отстранился от стены и постарался взять себя в руки. Я еще не умел управлять своими новыми способностями, и они так и норовили выйти из-под контроля. Поэтому я должен был держать себя в руках. Я сделал глубокий вздох и сжал волю в кулак. «Еще не время, - повторял мне мой внутренний голос. – Твой час еще настанет!».

Я развернулся и медленным шагом прошел прочь с кладбища. На улице в моей машине меня ждала Дива. Дива… Я остановился и вспомнил, когда увидел ее впервые. В то мгновенье мое сердце отказывалось работать. Я знал, что умираю, и поэтому не задумывался о том, кто она и как появилась в зале. Я видел лишь ее светящиеся ярко-голубые глаза, почувствовал ее поцелуй и как что-то теплое, с соленым вкусом влилось мне в горло. А потом была боль, жуткая, почти нечеловеческая. Мне казалось, что мое тело разрывали на сотни маленьких кусочков. А потом все прошло. Когда я открыл глаза, рядом со мной сидела красивая девушка с обворожительной улыбкой, а вокруг лежали мои пятеро мертвых коллег. Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что Кира решил расправиться с нами. И понадобиться наверно еще ни один день, чтобы понять, кем я стал после того, как голубоглазая Королева рукокрылов превратила меня в своего Шевалье. И хотя многое пока еще было спрятано от меня в тумане неизвестности, я точно знал лишь одно – я больше не человек и что теперь я гораздо сильнее Киры. Уже ничто не помешает мне найти его и уничтожить.

 Я вышел с кладбища и торопливо пошел к автомобилю. Едва заметив меня, Дива улыбнулась.

– Извини, что заставил ждать, - сев в машину, я вставил ключи в замок зажигания.

– Все в порядке, - она продолжала смотреть на меня и улыбаться.

Этот взгляд был мне хорошо знаком. Обычно именно так смотрели на меня все женщины: восхищенно и с нескрываемой симпатией. Хотя мне странно было видеть подобное отношение к себе со стороны Дивы, учитывая, что она не была человеком. Хотя, наверное, все существа женского пола, ведут себя одинаково.

Мой взгляд упал на спавших у нее на коленях малышек. С этим все обстояло гораздо хуже. Если еще Диве я мог ответить той взаимностью, которую она ждала от меня, то я совершенно не умел вести себя с детьми, особенно с такими маленькими. А дочери были фетишем моей новой Королевы, смыслом ее жизни, всем ее миром. Поэтому она периодически ненавязчиво давала мне на руки одну из малышек. В такие минуты я замирал, не зная, что делать дальше, смотрел на ребенка и улыбался как круглый идиот, после чего Дива, сжалившись, забирала у меня свое сокровище. Я, конечно же, мог приложить усилие и попытаться научиться нянчить двух маленьких принцесс, но как мне казалось, Карлу и Соломону, двум моим новым «кровным братьям» это удавалось гораздо лучше. Поэтому эту сферу деятельности я целиком и полностью оставил им.

По отношению к Диве я не испытывал ни каких-либо чувств, ни сексуального влечения, разве что только глубокое уважение и безграничную благодарность за то, что она вернула меня к жизни и тем самым подарила шанс отомстить. Но вместе с тем я знал, что если Дива пожелает моей любви, я исполню ее желание. Теперь я жил в совершенно ином измерении, и все то, что раньше казалось невероятно сложным, теперь было простым и естественным. Шевалье всегда должен и счастлив исполнить желания своей Королевы. Хотя пока Дива ни о чем подобном не заикалась.

– Едем домой? – глядя на нее, спросил я.

-Да, - кивнула она. – Девочки скоро проснуться, и мне надо будет их покормить.

– Хорошо.

Я вырулил на дорогу, и вскоре мы уже мчались по скоростному шоссе.

– Ты уверен, что не хочешь заехать в свою квартиру? – неожиданно спросила Дива. – Прошло уже много времени.

С тех пор, как я стал ее Шевалье, я не возвращался в свой дом. Я даже не знал, что стало с моими вещами, но меня это совершенно не заботило.

– Мне это не нужно.

– А я хочу посмотреть, как ты жил.

Я обернулся к Диве. В ее глазах горе привычный огонек капризных желаний. Это могло раздражать кого угодно, но мне нравилось видеть ее сияющие синие глаза.

– Хорошо, - улыбнувшись, ответил я. – Мы можем поехать туда, когда пожелаешь.

– Хочу сейчас!

– Как скажешь.

 

Поцелуй

Я свернул на повороте, и вокруг замелькали знакомые дома. Припарковав автомобиль возле высотного знания, я вышел из машины и, открыв дверцу со стороны сидения Дивы, бережно взял у нее из рук колыбель. Дождавшись, пока она вылезет из машины, я вернул ей детей и повел в сторону входа.

– На каком этаже ты живешь?

Странно, она спрашивала так, будто для меня ничего не изменилось, будто я был прежним человеком, богатым сотрудником корпорации, занимавшим один из высоких постов. На самом деле все было совсем не так, да и сама Йотсуба была на грани банкротства.

– На двадцать шестом, - ответил я.

Заглянув, я убедился, что консьерж отлучился куда-то, и мы прошмыгнули в лифт. На самом деле мне совсем не хотелось, чтобы кто-то заметил мое появление после столь длительного отсутствия. И несмотря на то, что меня не нашли среди убитых менеджеров в тот злосчастный день, среди живых я тоже уже вряд ли числился. Поэтому разумнее было не подавать признаков возвратившейся ко мне жизни.

Мы вышли из лифта на нужном этаже. Я вытащил из кармана бумажник, который зачем-то по-прежнему носил там все это время, и вынул карточку-ключ от квартиры. Поднеся ее к двери, я замер. На меня нахлынуло странное чувство: словно все произошедшее было лишь сном, что все живы, и я по-прежнему работаю в Йотсубе, что сегодня суббота, и я просто вернулся домой после дневной прогулки, а вечером позвонит Мидо и снова потащит меня на свой урок фехтования, хотя я никогда не понимал, зачем я ему там нужен…

Я мотнул головой, отгоняя эти мысли и отпер дверь.

– Проходи, пожалуйста, - я жестом пригласил Диву войти.

Она вошла и, оглядевшись, радостно улыбнулась:

– Как красиво!

Квартира выглядела именно так, как я оставил ее, уходя в то утро на работу. Широкий просторный холл был залит лучами заходящего солнца. На журнальном столике перед диваном лежало несколько финансовых изданий, на комоде – забытый бокал с высохшими на дне остатками мартини. И только толстый слой пыли на вещах свидетельствовал о том, что хозяин квартиры уже давно отсутствовал.

Я прошелся по комнатам, касаясь к каждой вещи, которая отзывалась мне в ответ эхом воспоминаний. В одном из шкафов аккуратно висели мои костюмы, в ящиках – бережно отутюженные и сложенные рубашки. В другом шкафу – майки, джемперы, джинсы и куртки. Я потрогал свою одежду, с грустью понимая, что она мне больше не нужна.

– Не хочешь что-нибудь взять? – раздался за спиной голос Дивы. – Только не спрашивай зачем. Мне надоело видеть тебя в одном и том же костюме.

Я уже хотел привычно ответить, что немедленно исполню ее желание, когда меня пронзила неожиданная догадка. Я повернулся и посмотрел на свою Королеву.

– Зачем? – тихо спросил я. – Зачем ты хочешь, чтобы я снова жил как человек?

Дива ответила не сразу. Опустив голову, она посмотрела на детей, колыбель с которыми по-прежнему держала в руках.

– Не знаю, - также тихо произнесла она. – Во мне что-то изменилось.

Она подошла к кровати и опустила на нее дочерей.

– Когда я впервые увидела тебя, ты был при смерти, - она присела на покрывало. – Но в твоих глазах я видела желание жить. Я знала, что могу тебя спасти… А еще я знала, что не убивала тебя…

– О чем ты говоришь? – я обошел кровать и сел рядом с ней.

– Понимаешь, люди всегда были для меня не более чем… обед, а Шевалье всего лишь покорными слугами, исполнявшими любое мое желание. Я убивала людей и делала себе слуг, - она сделала паузу. – А сейчас все по-другому. И с тобой вышло так, что я не убивала тебя, я спасла твою жизнь!.. И мне не хочется, чтобы ты был моим слугой. Но по-другому, наверное, уже не получится.

Дива умолкла и стала гладить девочек, которые все еще сладко посапывали. Я не был уверен, что хорошо понимаю ее. С тех пор, как я стал хироптером, прошло достаточно времени, но я еще не до конца освоился с новым ракурсом своего мышления.

– Что мне делать?

Моя Королева подняла на меня свои прекрасные синие глаза.

– Будь человеком. Живи для себя, а не для меня! Следуй своим целям и желаниям! Я так хочу! У меня есть Карл и Соломон… и еще Натан. Они позаботятся обо мне и моих девочках.

Ее просьба была более, чем странной, но меня она почему-то только обрадовала.

– Хорошо, - кивнул я ответ, припоминая, что у меня действительно была цель. – Я хочу отомстить за себя и своих друзей.

– Отлично, - она улыбнулась. – Если тебе будет нужна помощь, только скажи.

– Обещаю, - я почувствовал странную легкость в душе и тоже улыбнулся в ответ.

В следующее мгновенье Дива вспорхнула мне в объятия, и, обвив руками мою шею, прижалась губами к моим губам. Кажется, это был самый долгий поцелуй в моей жизни. Когда же мы перестали целоваться, и она прильнула ко мне всем телом, словно боялась, что я вот-вот убегу от нее, я, наконец, понял, в чем было дело. Королева не могла любить своего Шевалье, словно женщина мужчину. Так же и он не мог ответить ей взаимностью, считая ее кем-то вроде своей матери. Но Дива нарушила это правило и хотела, чтобы я нарушил его вместе с ней. И поэтому она отказывалась от меня как от Шевалье. Хоть и не по-настоящему, но я должен был стать для нее чужим.

Наверное, в ту минуту она верила в то, что формальный отказ от меня позволит мне полюбить ее. Наверное, в ту минуту я и сам в это верил… или же просто хотел исполнить ее желание.

 

План

Это была моя первая ночь в моей квартире после того, как я умер и вновь вернулся к жизни. А так как в сне я больше не нуждался, я в раздумьях бродил по комнатам, рассеянно натыкался на мебель, находил какие-то свои вещи, которые вызывали во мне множество воспоминаний, перебирал свои книги и диски с фильмами. Теперь все эти предметы, которые некогда были моим миром, утратили всю свою ценность. Я переместился в новое измерение, туда, где материальное богатство было уже совершенно неважным.

Подойдя к специальному столику для сеги, я взял в руки первую попавшуюся фигурку. Когда-то я гордился своим профессионализмом в этой игре, пытался научить играть в нее Мидо… Мидо. Я присел на стул, все еще глядя на фигурку, и начал мысленно перечислять имена всех тех, вместе с кем присутствовал на «собраниях смерти». А потом мне вспомнились слова Дивы: «Будь человеком. Живи для себя, а не для меня! Следуй своим целям и желаниям!».

– Моя цель! – прошептал я и сжал фигурку в кулаке.

Неожиданно туман вокруг меня начал рассеиваться, а мысли – проясняться. Мозг лихорадочно заработал, как в прежние времена, строя планы и продумывая шаги. Спустя несколько минут, я вдруг понял, что я должен делать. Да, я больше не человек, но я по-прежнему Рейджи Намикава, вице-президент по продажам корпорации Йотсуба. Меня никто не увольнял с работы, никто не объявлял мертвым, никто не списывал со счетов, за исключением разве что только настоящего Киры, которые был уверен, что расправился со мной, как и с остальными. А это значит, что я должен был вернуться на работу, позвонить родителям и друзьям, начать жить прежней жизнью.

– Ну конечно! – вскочил я на ноги.

Ведь только так я сумею найти Киру. Я сам буду приманкой! Я сделаю так, что он узнает, что я жив. Он будет в недоумении. Он начнет искать объяснение! Он допустит ошибку и тем самым позволит мне вычислить его!

Последующие действия стали для меня ясны как никогда, и у меня теперь было одно огромное преимущество перед моим врагом – я был бессмертен.

Недолго думая, я достал свой телефон и набрал номер отца в Америке. В Нью-Йорке было 10 утра. Он ответил на звонок сразу же, видимо узнал мой номер.

– Здравствуй, отец.

– Рейджи?! – его голос дрожал. – Это ты?

– Да, это я, - я улыбнулся, чтобы он почувствовал это и успокоился. – Со мной все в порядке. Я ненадолго уезжал из города, но сейчас я уже дома. Все хорошо.

– Мне сказали… - он запнулся. – Мне позвонили и сказали, что среди ваших людей был убийца, и его поймали.

– Нет, отец. Он не был настоящим убийцей, - я вспомнил беднягу Хигучи. Я никогда не испытывал к нему симпатии, но после всего произошедшего мне было его жаль. Он стал такой же жертвой, как и все мы. – Его просто подставили, а потом убили.

– Но ведь погибло еще несколько человек! Главные менеджеры… Мне говорили, что ты был с ними! – его голос все еще дрожал.

– Да, убили еще шестерых, - я сделал паузу. – Но до меня не добрались. Я вовремя принял меры, чтобы не разделить их участь. Поэтому и уезжал. Но у меня больше нет прав прятаться. Компания трещит по швам. Надо что-то делать.

– Я знаю, - отец немного успокоился. – Были даже слухи, что американский филиал закроют.

– Не закроют, - покачал я головой. – Еще не все потеряно. Йотсубу можно вернуть.

На другом конце воцарилась тишина.

– Будь осторожен, - послышался, наконец, тихий голос отца. – Мы не хотим тебя потерять.

– Вы меня не потеряете, - уверил я его. – Все будет хорошо. До свиданья, отец.

– Береги себя.

Я дал отбой и посмотрел на телефон. Родители уже знали о том, что я жив и вернулся. Теперь об этом должны были узнать все остальные. Я надел пиджак, подошел к окну и, открыв его, вылез наружу. Цепляясь за бетонные выступы в стене, я без особых усилий спустился вниз с двадцать шестого этажа, поправил одежду и спокойным шагом прошел в холл здания.

– Добрый вечер, - я широко улыбнулся ошарашенному консьержу.

– Добрый вечер, - пролепетал он в ответ, даже позабыв про вежливый поклон.

Я прошел через вестибюль и вызвал лифт.

– Ну что ж, добро пожаловать в мир живых, - пробормотал я себе под нос.

Вернувшись в квартиру, я закрыл окно и снова потянулся за телефоном. Дива говорила, что в случае необходимости я мог попросить о помощи. Сейчас мне как никогда была нужна небольшая консультация одного из своих «братьев».

 

Карл

– Соломон!

Тишина.

– Соломон! Где тебя опять носит?!

– Здесь я, здесь! – вбежал в комнату Голдсмит, на ходу застегивая рубашку и заправляя ее в джинсы. – Даже одеться после душа не дашь.

– Потом душ примешь, - Карл недолго думая протянул брату одну из девочек. – Канадэ любит, когда ты ее кормишь.

– Она тебе сама рассказала? – беря малышку, усмехнулся Соломон.

– Ты проявляешь чудеса догадливости, - Карл всучил ему в пустую руку бутылочку с молоком. – Хибики я уже накормил. Дальнейшую заботу и увеселение двух маленьких принцесс и Ее Величества их мамы я поручаю тебе. Счастливо оставаться!

– Эй! Ты куда?! – ошарашено посмотрел ему вслед Голдсмит.

– Прости, брат, дела!

Не оставив Соломону возможности возразить, Фей Онг хлопнул входной дверью. Вызвав лифт, он вошел в кабину и начал спуск с восемнадцатого этажа. Пока лифт ехал, он внимательно рассматривал себя в большом зеркале на стенке: черная рубашка и новый синий костюм сидели на нем просто идеально. Карл достал солнцезащитные очки, примерил их и довольно усмехнулся:

– А что? Очень даже неплохо.

Он вышел на улицу и, взяв такси, доехал до нужного адреса.

– Так, этаж кажется у него двадцать шестой, - бормотал он себе под нос, входя в здание.

– Доброе утро, - поздоровался с ним консьерж и любезно улыбнулся. – Вы к кому?

Обернувшись, Карл смерил его раздраженным взглядом.

– К господину Намикаве, - подавив в себе желание послать консьержа в известном направлении, отозвался он.

– Проходите, пожалуйста, - кротко ответил консьерж и опустил взгляд.

– Спасибо.

Пройдя к лифту и войдя в кабину, Фей Онг нажал цифру «26» на сенсорной панели. Через пару минут он уже был на нужном этаже.

– Ну, надо же, - увидев одну единственную дверь, присвистнул он. – Целый этаж и весь его!

 

***

У меня было не так уж много времени, чтобы сблизиться со своими новыми «кровными братьями». Да я и не особо стремился к этому, наверное, в силу своего характера и привычки держаться обособленно. Однако для того, чтобы окончательно адаптироваться ко всем изменениям, произошедшим во мне, и исполнить задуманный план, мне нужна была помощь.

Карл оказался первым из «братьев», с кем я познакомился, едва Дива привела меня в свой дом. Тогда я был абсолютно подавлен и растерян и даже не представлял, как мне жить дальше. Но Фей Онг отнесся ко мне весьма дружелюбно. Он долго пытался меня разговорить, несмотря на то, что я сидел, тупо уставившись в одну точку, и не желал и рта раскрывать. Однако, в конце концов, его настойчивость победила мою подавленность. Мы разговорились, и он многое рассказал мне о том, что же со мной произошло, и какой дальше будет моя жизнь. По сути дела он выполнил долг Шевалье перед новым «братом» - ввел меня в курс дел и объяснил что к чему. Потом появился Соломон Голдсмит, симпатичный блондин со странным чувством вины перед Дивой, причины которой я не знал, да и не желал знать в ту минуту. С ним у меня никакой дружбы не сложилось, и мы ограничивались исключительно формальным общением. Хотя мне было забавно наблюдать за тем, как они с Карлом периодически поддевали друг друга колкими шутками. С Натаном Малером я общался и того меньше. А потом Дива и вовсе ограничила мое общение с остальными Шевалье, пожелав, чтобы все мое время принадлежало исключительно ей. Я не возражал.

Однако после того как моя Королева решила освободить меня от обязанностей ее слуги, все снова переменилось. Теперь мне было нужно до конца понять все возможности сверхъестественного существа, коим я стал, чтобы строить дальнейший план мести. Поэтому, я недолго думая, позвонил Карлу и попросил его уделить мне немного времени. Как мне показалось, он был только рад моему звонку.

Стук в дверь прервал мои размышления перед зеркалом, в котором я созерцал себя в новом наряде. Джинсы, серая футболка и кожаный пиджак – смена уже надоевшего делового костюма на нечто более удобное и спортивное была как никогда кстати. Переодевшись, я вдруг почувствовал, что мне вовсе не все равно, в чем ходить. Одежда и ее удобство по-прежнему имели для меня значения, что весьма порадовало.

Я поспешил к двери и, открыв ее, увидел на пороге Карла.

– Доброе утро, - улыбнулся я, ощущая прилив хорошего настроения.

– Доброе утро, - Карл улыбался редко, но для меня обычно делал исключение.

– Проходи, - я жестом пригласил его войти. – Располагайся.

– Отличная квартира, - оглядываясь, заметил Фей Онг. – Наверное, дорогая?

– Да, не дешевая, - согласился я. – Думаю, ты понимаешь, почему я попросил тебя прийти?

– Это не имеет значения, - добродушно посмотрел на меня Карл. – Я готов посвятить тебе сколько угодно времени на что угодно, причем с превеликим удовольствием, - он сделал паузу. – Мне надоело быть нянькой!

Услышав его последние слова, я рассмеялся.

– Все понятно. Ты оставил детей на Соломона?

– Да, на него и их маму, - он развалился на диване. – Соломону как раз грехи замаливать надо, вот пусть и старается.

– Какие грехи? – я сел напротив.

– Грех предательства, - усмехнулся Фей Онг. – Старая история. Он влюблен в Саю, сестру Дивы… ту самую, которая хочет ее убить. И переметнулся на ее сторону, даже грозился прикончить нашу Королеву.

– И Дива его после этого простила? – удивился я.

– После рождения дочерей Дива сильно изменилась. Иногда я даже с трудом узнаю в ней ту, что однажды сделала меня своим Шевалье. Удивительно, как на ней сказалось материнство!

– Перемены к лучшему всегда желательны, разве нет?

– Да, но становиться сумасшедшей матерью ее никто тоже не просил. Хотя это уже и не важно, - он умолк на пару минут. – Кажется, я и сам сильно изменился, - Карл устремил задумчивый взгляда в окно. – Так, и чем же мы займемся? – вновь посмотрел он на меня через некоторое время.

– Ты будешь меня учить.

– Хорошо. А чему?

– Быть хироптером.

– А-а-а, - потянул он. – Понимаю. Ты что-то задумал?

– Да, есть один должок, который надо вернуть.

– Ясно. Поделишься?

– А как же иначе? Ведь мы же теперь братья.

– О да, - усмехнулся Карл. – Еще какие!

 

История

Первым уроком стала крыша моего дома. Карл без всякого страха и труда забрался вверх почти по гладкой стене и укоризненно глянул сверху на меня, наблюдавшего за ним с подоконника своей гостиной. Нас разделяло десять этажей, и, задрав голову, я раздумывал, сумею ли подняться как он. Спускаться вниз накануне вечером было гораздо проще, да и путь для спуска я выбирал более удобный, нежели гладкая и отвесная стена.

– Ты скоро?! – донесся до меня голос Карла.

– Иду! – отозвался я и приложил руку к стене.

Мой все еще человеческий разум отказывался принимать возможность подобного поступка.

– Просто подпрыгивай наверх, отталкиваясь от стены! – посоветовал Фей Онг. – Это не сложно!

– Легко сказать, - проворчал я себе под нос и взобрался на подоконник.

Надо было подпрыгнуть. Просто подпрыгнуть. А дальше все бы пошло само собой. Я приложил усилие и прыгнул на стену. В то мгновенье это казалось мне полным безумием, и я ждал, что сейчас камнем полечу вниз. Но вместо этого я ощутил странную легкость, словно утратил весь свой вес. Я коснулся стены и, оттолкнувшись от нее, устремился ввысь. Это было довольно просто. Силы во мне брались из ниоткуда, и казалось, были безграничны.

Спустя пару минут я был уже на крыше. Карл оглядел меня с ног до головы и усмехнулся.

– Вот видишь, это было совсем не сложно, - заключил он. – В любом случае, даже если бы ты упал, ты бы мог воспользоваться своими крыльями и взлететь.

– Чем… мог бы… воспользоваться? – заикаясь, спросил я.

– Крыльями! Ты ведь крылатый Шевалье!

– А ты уверен?

Меня бросило в жар от одной мысли о том, что у меня могут быть крылья.

– Мда, - нахмурился Карл. – Ну, ничего. Будем продвигаться потихоньку.

Он подошел к краю крыши и глянул вниз.

– Мне нравится Токио, - задумчиво проговорил он. – Красивый город. Расскажи мне о себе, - снова повернулся он в мою сторону. – Почему тебя хотели убить, и какой долг ты собираешься возвращать?

Я приблизился к нему и устремил взгляд в горизонт.

– Все это началось больше года назад, - начал я. – Тогда в городе появился некто, кого прозвали Кирой. Этот человек начал убивать всех преступников, как уже арестованных, так и подозреваемых, одним ему известным способом. И полиция ничего не могла с этим сделать. Тогда власти попросили о помощи самого известного сыщика в мире, который называл себя «Л». В то время я еще не обращал особого внимания на эти события. Мне не было дела до всех этих преступников и их смертей, не было дела до того вечера, когда мне позвонил секретарь президента компании, в которой я работал, и сообщил, что босс вызывает меня на экстренное собрание. Когда я пришел в конференц-зал, я обнаружил там еще семерых своих коллег, один из которых был моим близким другом. Так начались Встречи Смерти. Каждую пятницу после работы мы собирались, выбирали кого-нибудь из наших конкурентов и приговаривали его к смерти, а потом Кира приводил в исполнение наш приговор.

– Зачем это было нужно Кире? – Карл сел на край крыши и свесил ноги вниз.

– Мы не знали точного ответа на этот вопрос. Кира жаждал смертей. Мы представляли ему удобных нам кандидатов, - я опустился рядом с ним. – Все шло по плану, но однажды, во время одной такой встречи мне позвонил Л.

– Сыщик?

– Да, он самый. К тому времени он организовал группу расследования по поимке Киры. Л предложил мне сотрудничать с ним. Все понимали, что Кира один из восьми сотрудников Йотсубы, что приходили на встречу. Л предложил мне скооперироваться с ним, чтобы помочь ему выяснить, кто же и нас был убийцей. Взамен он обещал, что меня и остальных это никак не затронет. Если победит Кира, все останется по-прежнему, если же он, Л, мы будем представлены как свидетели, которых Кира шантажировал и заставлял являться на эти встречи.

– Ты согласился?

– Да. Я думал, это правильный шаг. Но я ошибся.

– Киру поймали?

– Поймали человека, который действительно убивал, но он не был Кирой. Едва полиция замкнула наручники на его запястьях, он умер от сердечного приступа.

– От страха? – удивленно посмотрел на меня Карл.

– От руки настоящего Киры, - покачал я головой. – Обычно именно так неуловимый убийца расправляется со своими жертвами.

– Как такое возможно?

– Когда страсти немного улеглись, я попытался выяснить это у группы расследования, но мне это не удалось. Но, кажется, Л знал, как Кира делает это.

– Знал?

– Л мертв. Уже давно.

– Понятно. И что же было дальше?

– Дальше мы начали жить так, как жили до появления Киры в Йотсубе. А потом… - я запнулся. – А потом в один прекрасный день, во время обычного делового собрания, мы умерли. Точнее другие умерли, а я оказался спасен Дивой.

– Это сделал настоящий Кира?

– А как ты думаешь? Они скончались в результате сердечных приступов. Я помню, как и сам начал задыхаться. Все это было хитроумным планом мерзавца, который воспользовался нами, а потом решил уничтожить.

– Я так понимаю, теперь ты жаждешь мести? – внимательно посмотрел на меня Фей Онг.

– Да, Карл. Я узнаю, кто он, узнаю, как он убивает, и заставлю его заплатить, за каждого из нас и, особенно за моего друга.

– А если Л мертв, кто сейчас ведет расследование?

– Я слышал, что у него появился наследник. К тому же непосредственное место Л, как главы группы, сейчас занимает молодой сын полицейского, Лайт Ягами. Он долгое время помогал расследованию, и как будто сам Л желал того, чтобы Ягами занял его место. В любом случае, сейчас человечество подвластно Кире. Люди боятся его. Государства и их правительства идут у него на поводу. Телевидение пропагандирует его как бога нового мира. Но он не бог. Он всего лишь изощренный маньяк-убийца. Его новым миром станет его гроб, о котором я позабочусь!

Произнеся эту фразу, я вновь почувствовал, как во мне начали просыпаться мои новые силы, и постарался успокоиться.

– И что же ты собираешься делать?

– В первую очередь я вернусь в офис. Компания на грани банкротства. Я должен постараться помочь спасти ситуацию. К тому же я попытаюсь всячески привлечь к себе внимание. Пусть Кира узнает, что я жив, и подумает, что ему не удалось убить меня. Это скорей всего вызовет у него замешательство. Ведь до сих пор его приговора не смог избежать никто. А потом я собираюсь предложить Лайту Ягами свою помощь в поимке Киры. Но при этом я хочу научиться использовать свои новые возможности. Ведь теперь я стал неуязвим для этого мерзавца.

Карл хитро посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ну что ж, теперь мне все понятно, - поднялся он. – Я научу тебя использовать твои силы и все тебе объясню. Но у меня есть одна просьба.

– Все, что угодно, - встал я вслед за ним.

– Мне любопытно, чем это все закончиться. Я хочу наблюдать за тем, как развернуться события, - попросил Карл.

– Поверь, я буду только рад этому, - улыбнулся я в ответ.

– Отлично. Тогда приступим! – в глазах вьетнамца блеснул дьявольский огонек.

 

Обучение

– Пункт 1, - прохаживаясь взад и вперед, начал он. – Хоть ты больше и не человек, это не значит, что ты можешь жить не питаясь. И ты не Королева, чтобы восполнять свои силы обычной человеческой пищей. Тебе нужна другая еда. Думаю, ты понимаешь, что я имею ввиду.

Я опустил глаза. Все это время я боялся того момента, когда дело дойдет именно до этого.

– У меня нет жажды крови, - ответил я.

– Это пока. Ты не тратишь силы и потому пока не испытываешь потребности восполнять их. Но долго это не продлится. Наступит момент, когда жажда появится, и со временем она будет только усиливаться. Если ты не получишь необходимое, ты впадешь в состояние близкое к коматозному, и пробудешь в нем до тех пор, пока не получишь кровь.

– Я не могу убивать людей и питаться ими! – воскликнул я. – Чем же я тогда буду лучше Киры?!

– Успокойся, есть другой способ.

– Какой?

– Можно покупать в больницах донорскую кровь. Правда, это стоит денег.

– У меня полно денег.

– Ну, хорошо, - кивнул Карл. – Каждый выбирает тот способ, который ему удобен. Позже я познакомлю тебя с людьми, которые сумеют предоставлять тебе все необходимое, - он сделал паузу. – Пункт 2. Сила, которой ты теперь обладаешь, довольно велика. Ты должен научиться контролировать ее. Хотя, что я говорю? Я сам никогда не умел этого делать!.. Чертовы эмоции! Иногда они просто зашкаливают… Ну да ладно, речь не обо мне. Запомни, ты должен себя контролировать.

– Хорошо, - кивнул я.

– Ну и наконец, - Карл вплотную приблизился ко мне, и мне показалось, что он смотрит мне прямо в душу. – Закрой глаза.

Я послушался.

– Загляни в себя, - продолжил он, - очень глубоко в себя. Пройди сквозь все те уровни своего существа, где живет Рейджи Намикава, и опустись ниже, на самое дно.

– И что там? – не раскрывая глаз, спросил я.

– Ты увидишь, - уверил меня Карл, - увидишь свою новую вторую половину.

Он умолк, давая мне возможность сосредоточиться. Я начал медленное погружение вглубь самого себя. У меня возникло странное ощущение, как будто я плаваю в безвоздушном пространстве, а мимо меня проплывает все то, что некогда было моей жизнью: семья, воспоминания о детстве, обучение в Америке, друзья, увлечения, мои женщины, первый сексуальный опыт, первое разочарование в любви, работа в Йотсубе, вещи, к которым я привык, и еще очень много чего, что когда-либо было связано со мной. Но теперь это все казалось мне каким-то чужим, канувшим в лету. Что-то внутри меня звало спускаться глубже, дойти до скрытого, потаенного дна нового меня. И я спустился. Где-то там, в беспросветном мраке я увидел то, от чего весь похолодел. На меня смотрело странное страшное существо, монстр. Я и представить себе не мог, что на свете могло существовать что-то подобное. Я испугался. У меня возникло сильное желание убежать от этого чудовища. Но бежать было некуда. Я был внутри себя. Дрожавший внутренний голос упрашивал не бояться и успокоиться. Ведь этим монстром был я сам!

– Что ты видишь? – донесся до меня голос Карла.

– Я вижу чудовище.

– Какое оно?

– Черное. У него длинные когти на руках и огромные зубы. Это… это я?

– Тебе страшно?

– Я не хочу быть им! – открыв глаза, воскликнул я.

– Это существо – хироптер. Он дает тебе бессмертие, отсутствие потребности в еде и сне, силу и скорость. Когда тебе понадобится, он будет занимать твое место. Все что его, отныне принадлежит тебе. Но взамен ты должен кормить его, Рейджи. Кормить кровью, и тогда он будет безотказно подчиняться любому твоему желанию.

Я снова закрыл глаза и увидел уродливое существо. Оно кротко смотрело на меня, словно ждало приказаний. И у него были мои глаза. Наверное, это было то единственное сходство между нами, которое я разглядел.

– И наконец, последний вопрос, - снова послышался голос моего «брата». – У него есть крылья?

– Есть, - отозвался я.

– Какие они? Перепонки между его руками и туловищем?

– Нет, они отдельные, у него за спиной. Большие черные крылья.

– Ну, вот видишь, я же говорил, что ты крылатый Шевалье! – Карл хлопнул меня рукой по плечу, да так, что я вздрогнул от неожиданности и уставился на него. – Вот мне так не повезло.

Я ничего не ответил, так как пока не особо осознавал, в чем именно было мое преимущество.

– Пункт 3! – довольно возвестил мой учитель. – Раз уж ты уже познакомился со своим вторым «Я», пора дать ему немного проявить себя.

– Как? – недоуменно поинтересовался я.

– Дай руку.

Я выполнил его просьбу. Он положил мою руку на свою ладонь и поднял на меня глаза.

– Помнишь, ты говорил, что у него длинные когти? – спросил Карл.

Я кивнул в знак согласия.

– На самом деле это не у него длинные когти, а у тебя длинные когти, - пояснил вьетнамец. – Ты просто должен их показать.

– Каким образом? – я тупо уставился на свою руку.

– Очень просто. Захоти этого, захоти, чтобы твоя рука трансформировалась, и трансформируй ее.

– Легко сказать, - буркнул я в ответ.

– Сделай так. Представь руку хироптера, потом посмотри на свою и захоти, чтобы твоя стала такой же. Это несложно, Рейджи! Просто захоти!

Карл умел быть настойчивым, но третий пункт нашего урока мне никак не удавался.

– Не могу, - сокрушенно признался я после очередной неудачной попытки.

– Ладно, - Фей Онг скинул пиджак, засучил правый рукав и показал мне свою руку. – Смотри внимательно.

Я вперил в него взгляд и увидел, как его рука начала медленно трансформироваться. Минуту спустя это была уже не человеческая кисть, а зеленовато-серая лапа чудовища с длинными когтями.

– На самом деле все очень просто, - произнес Карл. – Только ты еще не научился управлять силой.

Он приблизился ко мне вплотную и положил свою трансформированную руку мне на плечо. Его безумные горящие глаза буквально прожигали меня взглядом.

– Ты чувствуешь меня? – спросил он.

– Нет, - я замотал головой.

– Ты должен меня чувствовать! – воскликнул он. – Мы всегда ощущаем присутствие друг друга!

– Я не могу… - прошептал я.

– Да откажись ты наконец от своей человеческой сущности! Если не сделаешь этого, от твоих новых способностей не будет прока!

– Я не хочу стать чудовищем!..

– Ты уже чудовище. Но ты в состоянии контролировать себя. Выпусти наконец наружу того, кто спит внутри тебя!

Я мешкал. Я понимал источник своей проблемы: я боялся отпустить свое человеческое «я», боялся потерять того, кем всегда был. Я чувствовал, что сделай я этот шаг, возврата нет.

– Пути назад уже нет, Рейджи, - словно читая мои мысли, произнес Карл. – Цепляясь за человека в себе, ты только обманываешь самого себя.

Он был прав. Я должен был перешагнуть через порог собственного страха и окончательно переместиться в новое измерение. Дальше жить где-то между двумя мирами было бессмысленно.

– Сделай это ради своей цели, - продолжал Карл, - ради друзей, за которых хочешь отмстить.

Мой «брат» нашел правильные слова. Моя цель стоила того, чтобы решиться и выпустить на волю монстра.

– Ты прав, - произнес я и положил свою руку на его.

И я это сделал. Перестал цепляться за остатки Рейджи Намикавы в себе, перестал лгать себе о том, что смогу жить по-прежнему, престал сдерживать то, что теперь жило во мне.

Я и сам не заметил, как моя правая рука почернела. Пальцы удлинились и украсились длинными острыми когтями. Когда я наконец взглянул на собственное запястье, я понял каким смертельным оружием обладал: одним легким взмахом руки теперь можно было спокойно перерезать кому-нибудь глотку. Я поднял вторую руку и трансформировал ее тоже.

– Хорошо, - довольно улыбнулся Карл и отошел от меня. – А теперь крылья.

Скинув пиджак, я окинул взглядом город далеко внизу. Где-то там был Кира, убийца, исковеркавший мою жизнь... Прошла минута, и я почувствовал у себя за спиной два больших кожистых крыла. Легкое усилие, и они раскрылись.

– Я могу летать? – не оборачиваясь, спросил я.

– Можешь, - ответил Карл.

Я шагнул к краю крыши и повернулся спиной к бездне.

– Могу, - согласился я и сделал шаг назад.

 

Йотсуба

На работу я не опаздывал никогда, и это утро не стало исключением из правил. Ровно в 8 я вошел в здание корпорации Йотсуба и по старой устоявшейся привычке провел электронной картой по сенсорному окну турникета. У меня возникло такое ощущение, будто и не было никакого перерыва, и я пришел в офис в очередной понедельник.

– Намикава-сан! – ко мне подбежал ошарашенный охранник. – Намикава-сан, это вы?!

– Да, это я, - слегка улыбнулся я в ответ. – Доброе утро.

– Доброе утро, - он продолжал удивленно хлопать ресницами. – Мы думали, вы тоже погибли… Вас так давно не было…

– Как видите, я в порядке. Жив и здоров. Да, я долгое время не приходил на работу, и возможно у меня из-за этого возникнут проблемы. Но у меня были на то очень веские причины.

– Да, конечно, - охранник поспешно закивал. – Проходите, пожалуйста. Мы очень рады вас видеть.

– Спасибо, - кивнул я и пошел к лифту.

Проходя по коридору, я почувствовал себя живым олицетворением настоящего чуда. Все попадавшиеся мне по дороге сотрудники фирмы здоровались со мной, останавливались и, окинув удивленным взглядом, вежливо справлялись о моих делах. Когда же я сообщал им о том, что я в полном порядке и вернулся на работу, они с улыбкой признавались в том, насколько рады моему возвращению. Если бы им позволило воспитание, они, наверное, потрогали бы меня, чтобы убедиться, что я действительно жив. Некоторые вышли из положения, пожав мне руку, и убедились в моей реальности. Из-за всего этого я добирался до своего кабинета гораздо дольше, чем обычно.

Наконец, я был на месте. Попросив удивленную секретаршу сделать мне кофе, я сел за свой стол. Мне трудно описать весь поток ощущений и эмоций, что нахлынули на меня в ту минуту. Наверное, я никогда не смогу подобрать нужных слов, чтобы рассказать о том, что почувствовал. И если бы моя секретарша не вошла с чашкой в руках, я бы так и сидел, погруженный в свои мысли.

– Ваше кофе, Намикава-сан, - она поставила чашку на стол и заботливо положила рядом белоснежную салфетку.

– Спасибо, - кивнул я в ответ.

– Я так рада, что вы вернулись, - решилась заговорить она. – Вас тогда не нашли, но мы все боялись, что вы погибли… как и другие.

– Со мной все в порядке, Акика-сан, - уверил я ее. – Пожалуйста, свяжитесь с секретарем президента и скажите, что я на работе и прошу о встрече.

– Конечно, - она улыбнулась и поспешила выйти.

Оставшись в одиночестве, я придвинул к себе чашку и посмотрел на кофе. Я ни разу не пробовал нормальной пищи с тех пор, как стал Шевалье. Пить мне естественно не хотелось, но я осторожно пригубил напиток. Чувства вкуса, как и желания удобно одеваться, я к счастью не утратил. Кофе было приятным. Я сделал осторожный глоток и прислушался к ощущениям – ничего необычного не произошло. Я сделал еще один глоток – ничего. Тогда я уверенно поднес чашку к губам и опустошил ее. По желудку разлилось приятное забытое тепло.

Я отставил пустую чашку и включил компьютер. За прошедшее время у меня в почтовом ящике электронной почты накопилось множество писем. В основном они были от друзей, встревоженных моим исчезновением. Неожиданно среди самых старых писем я заметил сообщение со знакомым именем: Шинго Мидо. В то злосчастное утро, перед тем, как отправиться на совещание, он написал мне письмо!

«Доброе утро!

Сегодня хочу обсудить с тобой тот отчет, что мне прислала твоя секретарша на прошлой неделе. Как ты смотришь на то, чтобы пообедать вместе, а потом удобно устроиться в моем кабинете?»

Я перечитал эти строчки, наверное, раз десять! На одиннадцатый я почувствовал, как мне на глаза навернулись слезы. Это письмо пролежало непрочитанным в моем ящике 5 месяцев! 5 месяцев назад были убиты мои коллеги… 5 месяцев назад Мидо хотел пообедать со мной, а потом обсудить отчет… 5 месяцев назад, в тот самый день, 10 апреля, он был еще жив. Он сидел в своем кабинете и печатал мне это сообщение. Если бы он только знал, как и когда я прочту его!

Не в силах больше выносить душевную боль, я выключил монитор. Строки письма заставляли все внутри меня болезненно сжиматься. Будь ты проклят, Кира! Будь ты трижды проклят! Ты за все ответишь!

Неожиданно раздавшийся звонок телефона заставил меня вздрогнуть. Это был моя секретарша.

– Да, Акика-сан? – нажал я кнопку громкоговорителя.

– Господин президент просил передать, что ждет вас прямо сейчас.

– Хорошо, спасибо.

Я отключил связь и откинулся на спинку кресла, чтобы собраться с мыслями. Мне предстоял долгий разговор с Йотсубой Дайноске.

 

Будущее

Соломон вошел в широкую гостиную и присел на диван.

– Они уснули, - устремив свой взгляд на сидевшего в кресле у окна Карла, произнес он.

– Вот и хорошо, - задумчиво отозвался Фей Онг. – Кажется, они доставляют тебе не очень много хлопот.

– Нет, но ты все-таки мог бы мне помочь, - с укором заметил Голдсмит.

– Сейчас моя помощь нужна нашему другому брату.

– Ты встречался с Намикавой?

– Да, учил его пользоваться его новой силой.

– Так же, как я учил тебя?

Карл повернулся и посмотрел на Соломона.

– Однажды каждый из нас учит того, кто приходит после него, - ответил он.

– Ты прав, - опустил голову Соломон. – Ты так и не простил меня?

– За что?

– За то, что я не дал тебе убить Саю.

Карл поднялся на ноги и прошелся по комнате.

– Знаешь, - начал он, - я конечно мог бы затаить на тебя обиду и продолжать искать способ расправить с ней, но я больше не вижу в этом смыла.

– Не видишь смысла? – Соломон тоже встал. – Но ведь ты говорил, что все не так уж и безоблачно, что Сая все еще хочет убить Диву…

– Я помню. Но сейчас наша Королева и ее дочери в безопасности. Сая, ее Шевалье и Красный Щит далеко. Я пока не вижу резона в преследованиях.

– Я думал, это только у Дивы помутился рассудок в связи с материнством, - проговорил Голдсмит. – Теперь я и тебя не узнаю. Я бы конечно понял причину, если бы ты был отцом этих детей, но к тебе они не имеют никакого отношения.

Услышав его слова, Карл громко рассмеялся.

– Ты прав, - ответил он. – Ко мне две маленькие принцессы не имеют никакого отношения. Хотя стать отцом это идея, - его глаза блеснули. – Может мне разыскать Саю именно ради этой цели?

– Только попробуй! – вскипел Соломон. – Я тебя и близко к ней не подпущу!

– Успокойся, - продолжал улыбаться Фей Онг. – Я пошутил. Я не собираюсь плодить потомство с твоей ненаглядной кареглазой Королевой. А по поводу того, простил ли я тебя… Да, думаю, я простил тебе тот балаган, что ты там устроил. В конце концов, это было действительно забавно.

– Я просто пытался помешать вам убить друг друга и, в ту минуту меня мало заботило то, как все это выглядело, - признался Голдсмит. – Скажи, что еще изменилось после того, как мы приехали в Токио? – спросил он через минуту.

– А ты не догадываешься? – внимательно посмотрел на него Карл.

– Нет, - пожал плечами Соломон.

– Амшел.

– Что Амшел?

– Амшел умер.

С минуту Голдсмит смотрел на «брата», переваривая смысл сказанных им слов. Наконец, туман его недоумения начал рассеиваться.

– Амшел… - прошептал он и опустился на диван.

– Пока он был жив, мы все чувствовали себя его заложниками, - заговорил Фей Онг. – Даже сама Дива. Ведь каждый из нас был объектом его эксперимента. Власть и сила, которую мы приобрели, став Шевалье, превратились в нашу золотую клетку, за которую мы платили слишком высокую цену. Во всяком случае, я, - он сделал паузу. – А теперь его больше нет. Никто больше не командует нами, не принуждает к каким-то действиям, не ставит на нас как физические, так и моральные опыты. Соломон, мы свободны! Мы все, включая нашу Королеву и ее маленьких дочерей!

– Ты прав, - поднимая на него взгляд, прошептал Голдсмит. – Мы свободны. А Дива… Она может прекратить вражду с сестрой?

– Думаю, сейчас это возможно как никогда. К тому же, можно объяснить Сае, что поведение Дивы это результат поступков Амшела, которые зародили в ее душе ненависть к людям.

– Карл, ты гений! – Соломон вскочил на ноги и бросился обнимать вьетнамца. – Ты  самый лучший брат на свете!

– Эй, полегче! – попытался отцепить его от себя Фей Онг. – Я не Сая!

– Теперь все будет по-другому! – Голдсмит сжал его ладони. – Мы прекратим эту бесконечную вражду! Я смогу жениться на Сае! И у нас тоже будут дети! И будущее будет совсем другим…

– Соломон, ты совсем рехнулся от своей любви! – попытался образумить его Карл. – Во-первых, Хаджи тебе Саю не отдаст, он и сам ее любит. Во-вторых, нет гарантии, что Сая пойдет на примирение с Дивой. И, в-третьих, сейчас мы этим заниматься не будем.

– Почему?

– Потому, что сначала надо помочь Намикаве. Не забывай, что он теперь тоже наш брат, и сейчас ему действительно нужна помощь и поддержка.

– Это правда, что Дива отказалась от него, как от Шевалье? – уже спокойно спросил Голдсмит.

– Правда, - отозвался Фей Онг и отошел от него.

– С чего бы это? Он ей не угодил?

– Как раз наоборот.

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурился Соломон.

Карл обернулся и устало посмотрел на него.

– Да это понятно даже самой тупой летучей мыши! Дива влюбилась в него! Любит его как сумасшедшая! А ведь Королева не может любить своего Шевалье. Отсюда логический вывод: надо от него, как от Шевалье отказаться.

– Но ведь формальный отказ не изменит того, что в нем теперь течет ее кровь?

– Знаю, - буркнул Карл. – Но иногда для счастья приходится тешить себя иллюзиями. К тому же, Рейджи исполнит ее любое желание. Она ведь для него не просто Королева. Для Намикавы Дива это высшее существо, посланное ему, чтобы вернуть его к жизни и позволить отомстить за себя. Он будет бесконечно ей верен и предан, возможно, даже начнет испытывать какие-то чувства, хотя конечно вряд ли. Но это не помешает Диве стать с ним счастливой.

Соломон ничего не ответил.

– Я думаю, мне не стоит сейчас раскрывать твои глаза на то, насколько на самом деле несчастной всегда была Дива, - продолжил Фей Онг. – Ты и сам все прекрасно поймешь, если обернешься и взглянешь на всех нас, на наши жизни, на наши судьбы, вдумаешься в смысл того, что происходило со всеми нами. И сейчас, когда все закончилось, каждый из нас пытается, наконец, обрести свое счастье, - он посмотрел в окно. – Как странно! Наши враги живы, а умер лишь старший брат, а чувствую себя так, словно переродился! – воскликнул он. – Может, враги и не были на самом деле врагами?

– Я никогда не думал, что ты философ, - глухо проговорил пораженный Соломон.

– Я и сам не думал, - усмехнулся вьетнамец и прислушался: из соседней комнаты донеслось детское агуканье. – Пойду, понянчу маленьких принцесс, - улыбнулся он.

 

Шинго Мидо

Я не знал, как войду туда. Не знал, как переступлю порог. Мое сердце начало бешено колотиться, едва я приблизился к двери уже до боли знакомого конференц-зала. Там, за ней начиналось царство смерти, во всяком случае, для меня. Но я знал, что должен был перебороть это чувство в себе и войти.

Я сделал несколько осторожных шагов, коснулся ручки двери и открыл. Внутри помещения горел свет, хотя оно было абсолютно пустым. До того, как прийти сюда, я узнал у своей секретарши, что после смерти менеджеров этим залом не пользовались. Это значило, что я мог не беспокоиться, что меня здесь кто-то застанет. Кроме того, рабочий день уже закончился, и сотрудники корпорации потихоньку расходились по домам.

Я плотно закрыл за собой дверь и медленно прошел к своему месту. Знакомое кресло встретило меня беспомощной пустотой. Я медленно опустился в него и обвел взглядом еще семь пустых мест. Люди, которые сидели здесь однажды, уже никогда не войдут в этот зал и не займут своих кресел.

Прямо напротив меня пустовало место Мидо. Я представил себе его добродушное и улыбающееся лицо, и у меня в груди сжалось сердце. Отвернувшись в крутящемся кресле от стола, я откинул голову и устремил свой взгляд сквозь окно в темное небо, в то самое окно, которое однажды разбила Дива, чтобы спасти меня. «Интересно, какое объяснение этому они нашли?» - промелькнуло у меня в голове. Хотя это было уже не важно. Я закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Медленно я перебирал в голове свой разговор с президентом Йотсубы. Мне было странно видеть этого всегда уверенного и хладнокровного человека напуганным и измученным. Он боялся Киры. Еще больше боялся меня. Но не потому, что узнал, что я стал хироптером, а потому, что я каким-то чудом избежал приговора властвовавшего над миром убийцы и теперь мог доставить ему неприятности. Странно, его даже не волновало то, что его компания медленно приближалась к своему банкротству. Мне было достаточно взглянуть на пару отчетов, чтобы понять это.

После окончания встречи с Йотсубой Дайноске я успел дать несколько указаний своим подчиненным, которые они приняли с большим энтузиазмом. В отличие от президента они смотрели на меня с потаенной радостью, словно видели во мне спасение. На то, чтобы познакомиться с новыми менеджерами, которых назначили вместо убитых Кирой, я не решился, особенно с тем, который теперь был финансовым директором и занимал позицию Мидо.

Неожиданно в царившей вокруг меня полной тишине до меня донесся звук шагов. Он был настолько тихим, что я решил, что мне показалось. По словам Акики, последние 5 месяцев в этот зал заходили исключительно уборщики, да и те приходили рано утром. «Тогда почему здесь горел свет?» - мысленно спросил я сам себя. Ответа я не знал, зато услышал, как тихо открылась дверь. А потом закрылась – в мое царство смерти вошел кто-то еще. Едва различимые шаги приблизились к столу и замерли.

Я медленно повернулся в кресле, чтобы поприветствовать своего нежданного гостя и замер: с противоположного края стола на меня смотрел Мидо Шинго!

В то мгновенье я даже забыл о том, что больше не человек. Первобытный страх сковал все мое существо и заставил застыть в немом изумлении. Я почувствовал, что похолодел, а мои пальцы изо всех сил вцепились в подлокотники кресла.

– Шинго... – глядя на него, прошептал я. – Это ты?!

С минуту он стоял и смотрел на меня своими добродушными карими глазами из-под привычных очков в тонкой оправе, а потом бесшумно опустился в свое кресло.

– Здравствуй, Рейджи, - мне показалось, что я слышу его голос. – Да, это я.

В это мгновенье страх неожиданно пропал. Передо мной снова сидел мой коллега, единственный из всех в корпорации, с кем я действительно подружился. И было совсем неважно, что он был уже мертв. Страха не было. Была лишь боль.

– Прости… - прошептал я. – Прости меня!

– Ты ни в чем не виноват, - покачал головой Мидо.

– Я виноват. Я принял решение, которое погубило нас всех, не понял, что все это был лишь спектакль.

– Ты не мог этого знать. Ты поступил правильно и разумно.

– Нет! Я должен был быть умнее и обо всем догадаться. Я обрек всех, но я отомщу. Кира дорого заплатит за то, что сделал!

Мидо привычным жестом снял очки, посмотрел на стекла, а потом снова надел их. При жизни он делал так довольно часто.

– Я знаю, - кивнул он. – Я знаю, что ты достигнешь своей цели. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь. Наверное, поэтому ты здесь, а мы нет.

– Шинго…

– Нет, ты не должен испытывать вины за случившееся. Мы все стали жертвами. Даже бедняга Хигучи.

– Шинго, я не настолько жив, насколько ты думаешь, - в дальнем углу моего мозга промелькнуло воспоминание о том, что я теперь хироптер.

– Я знаю, Рейджи, - улыбнулся он. – Но это не меняет сути, - он сделал паузу. – Присмотрись к Ягами Лайту.

– Что? – не понял я.

– Лайт Ягами. Присмотрись к нему.

– Ты говоришь о юноше, что занял место Л?

– Да. Он ведь теперь возглавляет группу расследования. Думаю, тебе надо встретиться с ним.

– Я собирался. Я думал предложить ему свое содействие, чтобы привлечь к себе внимание Киры.

– Мне кажется, это правильная мысль, - глаза Мидо смотрели мне прямо в душу. – А теперь мне пора, - он поднялся.

– Нет! – вскочил я со своего места. – Не уходи! Умоляю!

– Рейджи, мне больше нет места в этом мире. Но душою я всегда рядом с тобой.

– Подожди! Пожалуйста, подожди!..

Я бросился к нему, но когда я до бежал до его кресла, Мидо уже не было. Он просто растворился в воздухе, исчез, оставляя меня наедине с моими терзаниями.

– Шинго! – крикнул я в пустоту. – Вернись! Умоляю!

Ответа, конечно же, не последовало. Я бессильно упал в его кресло и, уронив голову на руки, зарыдал. Я плакал впервые за долгие годы. Я не знал, что такое слезы, наверное, с тех пор как мне исполнилось двенадцать. И вот теперь я рыдал не в состоянии остановиться.

– Думаю, тебе надо расслабиться и успокоиться, - раздался знакомый голос.

Я поднял голову и увидел Карла, восседавшего на моем месте.

– Как ты сюда попал?! – недоуменно спросил я.

– Для хироптера это было совсем не сложно, - он развел руками.

– Да, конечно… - снова опуская голову, пробормотал я.

Карл встал и, обойдя стол, остановился возле меня.

– Возьми, - он поставил передо мной предмет, в котором я узнал маленький переносной холодильник.

– Что это? – поднял я на него глаза.

– То, что тебе нужно, - коротко ответил он.

Я открыл холодильник и увидел два пакета с кровью. Моим первым желанием было отказаться и вернуть их ему обратно, но потом я понял, что он был прав. Я закрыл крышку холодильника и тяжело вздохнул.

– Возьми это домой, - посоветовал мой «брат». – Рано или поздно, но тебе это понадобится.

Я не возражал. Достав из кармана салфетку, я вытер лицо. Слезы высохли, но боль по-прежнему жила в моей душе.

– Я не хочу возвращаться домой, - тихо произнес я. – Хочу остаться здесь.

– Зачем? – вопросительно посмотрел на меня Карл. – В воспоминаниях нет смысла. Эти мучения ничего не изменят. Так к чему подвергать себя им? Пойдем к нам. Малышки уже подросли, и они сумеют немного тебя развлечь, - он улыбнулся. – Да и Дива будет рада тебя видеть.

Дива… Я вспомнил свою Королеву и понял, что хочу ее увидеть.

– Хорошо, - согласился я. – Пойдем к вам.

 

Семья

Едва мы с Карлом успели переступить порог, Дива выпорхнула нам навстречу из своей спальни.

– Рейджи! – она бросилась мне на шею и прижалась ко мне.

– Здравствуй, - я крепко обнял ее.

– Какая идиллия! – буркнул себе под нос Карл и скрылся в одной из комнат.

– Как хорошо, что ты пришел! – Дива отстранилась и посмотрела на меня. – Ты останешься?

Я кивнул в знак согласия.

– И поиграешь с малышками?

– Если ты этого хочешь…

– Хочу! – Дива потянула меня за руку в детскую. – Посмотри, какие они хорошенькие! Мои девочки!

Я склонился нал колыбелью и улыбнулся двум очаровательным принцессам. Одна из них, с такими же синими глазами, как и у матери, сразу же потянулась ко мне.

– Возьми ее! – попросила Дива.

– Но… я…

– Возьми!

Я подчинился и взял девочку на руки. Хибики сразу же крепко вцепилась в мой галстук. Это была ее излюбленная забава. В это время Дива взяла на руки вторую дочь и повела нас в гостиную:

– Пойдем.

Я беспомощно последовал за ней. Дети были моей Ахиллесовой пятой. Поэтому меня не особо смущал тот факт, что своих у меня уже никогда не будет. Увидев страдания на моем лице, Карл не сумел сдержать улыбку.

– Привет, папаша! – съязвил он, за что получил от меня испепеляющий взгляд. – А тебе идет.

Свободной рукой я подобрал с дивана маленькую подушку в бархатном чехле и запустил ею в Фей Онга.

– Помалкивай лучше!

Вьетнамец убрал подушку, впечатавшуюся ему в физиономию, и довольно захихикал. За то время, что мы провели вместе, мы успели подружиться, и наши отношения стали весьма фамильярными.

– Подержи-ка ее, - попросил я Карла и, с трудом отцепив Хибики от своего галстука, протянул ему девочку.

Недовольная таким поворотом событий, маленькая принцесса недовольно захныкала и снова потянулась ко мне.

– Сейчас, сейчас возьму обратно, - постарался успокоить я ее.

Сняв пиджак и галстук, я снова взял малышку на руки, и на сей раз она крепко ухватилась за край моего воротника.

– Ты ей очень нравишься! – воскликнула наблюдавшая за мною Дива. – Вы так хорошо смотритесь вместе!

Я выдавил из себя вежливую улыбку и поймал насмешливый взгляд Карла. На самом деле нянька из меня была никудышная, и в душе я мечтал, чтобы девочки поскорее уснули. К моему счастью Дива строго следила за их режимом, поэтому полчаса спустя она, несмотря на все протесты Хибики, забрала ее у меня и унесла обеих дочерей в детскую укладывать спать. Когда женская половина дома удалилась, в гостиной воцарилась приятная тишина. Мы с Карлом сидели, не решаясь нарушить молчание.

– Где Соломон с Натаном? – наконец тихо спросил я.

– Сбежали, - также тихо ответил он. – Только я не знаю куда.

Фей Онг нащупал на диване пульт управления и приглушил свет. В комнате воцарился приятный полумрак.

– Ты не любишь детей, - проговорил он.

– Не люблю, - согласился я. – Я не умею с ними обращаться.

– И ты никогда не хотел иметь своих?

– Никогда, - покачал я головой. – Я даже жениться не собирался.

– Почему? – взгляд Карла был устремлен в одну точку перед ним.

– Мне это никогда не было нужно. Если мне была нужна женщина, я мог легко ее себе найти. В жене не было нужды.

– И ты никогда не любил?

– Любил, - вздохнул я. – Однажды, очень давно. Мне тогда было девятнадцать. Первый и последний раз.

– А что случилось? – перевел на меня взгляд Фей Онг.

Я ответил не сразу.

– Она не понравилась моему отцу, - произнес я через несколько минут. – Это произошло, когда я еще учился в Америке. Он сказал, что такая девушка не соответствовала нашему статусу, и что жениться я должен только на японке из богатой и влиятельной семьи.

– И ты его послушался?

– Да, я расстался с ней.

– А как же чувства?

– Отец сказал, что любовь это иллюзия, которая затуманивает разум и превращает мужчину в глупца. Он был прав, - я сделал паузу. – А ты? Ты когда-нибудь любил?

– Я? – удивленно переспросил Карл, и на его лице вдруг появился испуг. – Я… Понимаешь, это все относится к тому времени, когда я еще не был Шевалье Дивы, и я дал себе слово, что никогда не буду говорить об этом… Прости…

– Ничего. Я понимаю.

– Но я, как и ты, не очень люблю детей, - добавил он. – И у меня тоже не особо хорошо получается их нянчить. Девочки ко мне никогда не тянутся. Они знают, что от меня не добьешься ни тепла, ни ласки.

Он умолк, и между нами воцарилось молчание.

– Я пойду, пожалуй, прогуляюсь, - произнес Фей Онг через некоторое время. – Заодно поищу Соломона с Натаном.

– Хорошо, - кивнул я в ответ.

Он встал и быстрым шагом вышел из комнаты. Я проводил его взглядом и остался в полном одиночестве. Полностью выключив свет и подойдя к окну, я начал любоваться огнями ночного Токио.

– Я вижу, вы с Карлом действительно стали как братья, - раздался у меня за спиной голос Дивы.

– Да, он хороший парень, - обернулся я. – Мы подружились.

– Хороший парень? – усмехнулась моя Королева. – Раньше его все считали параноиком и маньяком.

– Маньяком?! Карла?! – удивился я. – Никогда не поверю!

– Многое изменилось после смерти Амшела, моего первого Шевалье, - продолжила Дива. – Карл стал спокойным, Соломон перестал жаждать моей смерти, чтобы угодить моей сестре, Натан перестал, наконец, скрывать то, что он мой отец. У меня появились дети и ты, - она лукаво улыбнулась.

– Я всегда буду с тобой, столько, сколько ты пожелаешь.

В ответ на мои слова она вплотную приблизилась ко мне и коснулась рукой моей щеки. В темноте я увидел, как загорелись ее синие глаза.

– Поцелуй меня, - тихо попросила Дива.

Я прижал ее к себе и прильнул губами к ее губам. Это был невероятно долгий поцелуй.

– Останься со мной! – оторвавшись от меня, прошептала она.

Я почувствовал, как ее тонкие пальцы начали расстегивать пуговицы на моей рубашке. Я взял ее на руки и понес в спальню.

 

Ягами Лайт

Офис группы расследования по-прежнему располагался на одном из этажей огромного небоскреба, того самого, где агентство Мисы Аманэ однажды устроило вечеринку для менеджеров корпорации Йотсуба. Тогда мы поддались искушению поразвлечься и даже не задумались о том, что все могло быть подстроено. На самом деле это был замысел Л для того, чтобы спасти своего неудачливого помощника, которого мы тогда поймали подслушивающим за нашим собранием.

Л… Далеко не все знали о том, что великий детектив на самом деле мертв, и что его место теперь занял юный Ягами Лайт. Даже я не знал об этом до дня своей смерти и последующего воскрешения. Уже после того, как я стал Шевалье Дивы, я случайно подслушал в парке разговор двух полицейских из группы расследования. К счастью, они тогда меня не заметили.

Теперь мне предстояла встреча с наследником Л. И если раньше я собирался немного оттянуть момент нашей встречи, то после того, как призрак Мидо посоветовал мне приглядеться к Ягами, медлить я не стал.

Войдя в холл небоскреба, я приблизился к охране, назвал свое имя и сказал, что хочу встретиться с Л, чтобы предложить свою помощь в деле поимки Киры. Охранник попросил меня подождать и куда-то позвонил. Его разговор то телефону длился минут двадцать. При этом он периодически оборачивался ко мне и окидывал меня внимательным взглядом. Кажется, его собеседник не верил в то, что это действительно я, Рейджи Намикава, и просил его описать, как я выгляжу. Наконец, охранник положил трубку.

– Пройдемте, - вежливо обратился он ко мне. – Я вас провожу.

Я прошел сквозь металодетектор и проследовал за ним к лифту. Охранник нажал для меня номер нужного этажа, но в кабину не вошел.

– Вас там встретят, - предупредил он.

– Спасибо, - поблагодарил его я прежде, чем двери мягко задвинулись, и лифт понес меня вверх.

Минуту спустя я был на нужном этаже. Выйдя в длинный коридор, я прошел к единственной двери и постучал. Мне открыл молодой полицейский, тот самый, что однажды изображал из себя менеджера Мисы, а после инсценировал собственную смерть, чтобы спастись. Увидев меня, он оторопел и немного смутился, но я поздоровался и добродушно улыбнулся ему, чтобы разрядить атмосферу. Я не держал зла на полицию. Мне нужен был Кира!

В комнате находились еще трое полицейских, а у дальней стены, перед огромной панелью с экраном сидел молодой человек. Лайт Ягами. Я понял сразу же, что это был он. Парень развернулся в крутящемся кресле и медленно поднялся. Наши взгляды встретились, и я заметил тень неприязни и недовольства в его глазах. Подобная реакция показалась мне непонятной, но я не подал виду.

– Добрый день, - поздоровался Лайт. – Ваш визит весьма неожиданный, Намикава-сан. Если честно, после известия о смерти ваших коллег, мы уже не надеялись застать вас в живых. Хоть вас тогда и не нашли.

Мне показалось, что у него на языке вертелся вопрос: «Как тебе удалось выжить?!».

– Добрый день, - ответил я. - Возможно, все поторопились списать меня со счетов.

Интересно, мог ли Лайт заподозрить меня как настоящего Киру? В сложившихся условиях подобный вывод напрашивался сам собой.

– Учитывая ситуацию, я бы мог подумать, что вы и есть настоящий Кира, - усмехнулся Лайт.

«Он словно читает мои мысли!» - промелькнуло у меня в мозгу, и на мгновенье я оторопел: точно такая же мысль приходила мне в голову, когда Л в первый раз позвонил мне во время Встречи Смерти в Йотсубе и предложил сотрудничать!

Я тут же взял себя в руки и непринужденно улыбнулся.

– Тогда зачем мне приходить сюда? – произнес я.

– Возможно для того, чтобы обезопасить себя, - сел обратно в кресло Лайт. – Ведь самое надежное место, где мог бы спрятаться Кира, это группа расследования по его поимке.

В его словах был определенный смысл, и я был вынужден признать, что Ягами  был очень умен. Неудивительно, что именно он стал приемником Л.

– Я не Кира, - уверенно произнес я. – И я пришел к вам, чтобы оказать посильную помощь в том, чтобы поймать этого убийцу. Он подставил Хигучи, убил его, а потом убил других моих коллег.

Лайт не ответил, но в его глазах читалось явное презрение. Он видимо счел меня увертливым глупцом, чудом избежавшим смерти и теперь рассчитывавшим на легкую месть. Если бы он только знал, кем я был на самом деле.

В эту минуту ко мне подошел один из полицейских, самый старший из всех.

– Мы рады вас видеть, Намикава-сан, - протянул он мне руку для рукопожатия. – Я Соитиро Ягами, отец Лайта. Нам будет очень полезна ваша помощь.

– Благодарю, - пожал я ему руку.

Ягами-старший обернулся и по одному представил мне остальных полицейских. Когда дело дошло до псевдоменеджера Мисы, молодой полицейский засмущался.

– Тота Мацуда, - представил его Соитиро.

– Очень приятно, - улыбнулся я Мацуде. – Как поживает Аманэ Миса?

Тот засмущался еще больше, но вместо него ответил Лайт:

– Она в порядке, продолжает успешную карьеру модели, - он сделал паузу. – Хотите чего-нибудь, Намикава-сан? Может, кофе?

– Да, пожалуй, - кивнул я.

– Я принесу, - проговорил Мацуда и поспешно удалился.

– Присаживайтесь, - предложил мне пустовавшее кресло Ягами-старший.

Я принял приглашение и сел.

– Раз вы не Кира, - обратился ко мне Лайт. – Тогда как вам удалось избежать смерти, когда остальные ваши коллеги умерли в тот роковой день?

Я ждал этого вопроса.

– Дело в том, что мне неизвестно, каким именно образом Кира вызывает сердечные приступы у своих жертв, - ответил я. – Поэтому мне сложно понять, как мне удалось избежать смерти. В тот день, когда мои коллеги начали падать замертво один за другим, я признаться запаниковал и был уверен, что не миную их участи. Но благодаря какому-то чуду со мной ничего не произошло. Тогда я посчитал необходимым незаметно выбраться из здания и уехать на какое-то время.

– Так вы сбежали? – усмехнулся Лайт.

– Если можно так выразиться, то да.

– А окно в конференц-зале разбили вы? – неожиданно спросил Ягами-старший.

– Окно? – недоуменно переспросил я.

– Да, нам удалось выяснить, что когда менеджеров Йотсубы обнаружили мертвыми, в помещении было разбито большое окно.

– Я ничего не знаю об этом, - рассеянно покачал я головой. – Когда я уходил оттуда, все окна были целы.

– Понятно, - задумчиво проговорил Лайт и подпер рукой щеку. – И как же вы собираетесь помочь нам поймать Киру? Признаться, мне кажется очень странным то, что Кира пощадил вас. Может, вы все-таки связаны с ним?

– Нет, я никаким образом не связан с этим убийцей. Единственное, чего я жажду, это найти его и заставить заплатить за содеянное, - в свои последние слова я вложил как можно больше уверенности. – И я своего добьюсь.

Лайт посмотрел на меня пронзительным, сосредоточенным взглядом. Мне не нравился этот парень. Он производил впечатление хитрого, расчетливого и тщеславного человека. Неприязнь к нему подстегивало еще и предупреждение Мидо: «Присмотрись к нему!». Интересно, почему Л подпустил его так близко к себе?

В это время Мацуда принес мне кофе.

– Спасибо, - поблагодарил я его и сделал глоток.

– Ну что ж, - произнес Лайт. – Я подумаю над тем, как мы сможем использовать вашу помощь в расследовании. Вы снова работаете на Йотсубу?

– Я никогда не переставал этого делать.

– Хорошо. И номер телефона у вас тоже прежний?

– Да, тот же самый.

– Я вам позвоню, Намикава-сан.

– Отлично, - я допил кофе и отставил чашку. – Я буду ждать вашего звонка.

Я поднялся и собрался уже уйти, но Лайт остановил меня.

– Кстати, - заговорил он. – Когда Л позвонил вам и предложил сотрудничать, это был вовсе не он. Вам звонил я.

Я обернулся и столкнулся с его ледяным взглядом.

– Я догадался, - солгал я в ответ, - как только заговорил с вами.

– Каким образом? – удивился Лайт.

– Манера разговора, - улыбнулся я и, резко развернувшись на каблуках, пошел прочь.

 

Подозрение

– Что с тобой? – окинул меня внимательным взглядом Карл. – Ты весь вечер молчишь.

Я поднял на него глаза и вздохнул. Мы сидели в полумраке ночного клуба, заказав себе по бокалу дорогого вина. Как сказал Карл, пить хорошее вино, это традиция Шевалье.

– Сегодня я встречался с Ягами Лайтом, приемником Л, - задумчиво произнес я.

– Он не произвел на тебя впечатления?

– Наоборот, он произвел на меня очень сильное впечатление. Он весьма умен. К тому же он похож на хладнокровного и расчетливого человека. Неудивительно, что он отнесся ко мне с определенной долей надменности. Ведь я как раз тот, кого он один раз успешно одурачил, позвонив и назвавшись Л.

– Противник оказался сильнее, чем ты думал, да? – усмехнулся Карл.

– Противник? – удивленно посмотрел на него я. – Мой противник не Лайт, а Кира! Ягами может презирать меня сколько угодно, но я буду в группе расследования и доберусь до убийцы.

– А что если Лайт и есть Кира? – предположил Фей Онг.

– Что? Да нет, не может быть. С чего ты взял?

– Если он всего лишь сыщик, с какой стати ему презирать человека, который хочет ему помочь?

– Лайт мне не доверяет. Он не исключает возможность, что я и есть Кира, раз не умер в тот день с остальными. Как он сказал, самое надежное место, где мог бы спрятаться Кира, это группа расследования по его поимке.

– Вот видишь, он сам же подтвердил мое предположение. Самое лучшее алиби для Киры это быть детективом, который пытается его поймать.

Я внимательно посмотрел на Карла, но ничего не ответил.

– Посуди сам, если бы Лайт Ягами не был как-то связан с Кирой, зачем призрак Мидо посоветовал тебе присмотреться к нему? – продолжил Карл.

– Так ты думаешь, что Лайт это Кира только потому, что о нем заговорил Мидо?! Карл, я даже не могу быть уверен, что видел друга в тот день! Возможно, это всего лишь плод моего воображения!

Фей Онг задумался.

– Я думаю, тебе стоит выяснить обстоятельства смерти того самого Хигучи, которого Кира, по твоим словам, использовал как прикрытие. Убить его мог тот человек, который знал о том, что его арестовали. А это значит, Кира присутствовал при аресте Хигучи.

– Там присутствовало немало людей. Я видел репортаж по телевизору. Одних полицейских было человек двадцать. Если ты предлагаешь вычислить Киру путем исключения, то это невозможно.

– А Лайт был там?

– Это мне неизвестно.

– Тогда выясни. Выясни все детали. Каким бы умным ни был Кира, он всего лишь человек, а люди ошибаются, Рейджи, - слова Карла прозвучали весьма убедительно.

Ответить ему мне помешал звонок телефона. Достав сотовый, я увидел, что номер не был определен.

– Намикава, - я приложил телефон к уху.

– Это Ягами Лайт, - послышался с противоположного конца знакомый голос.

– Спасибо, что представились своим именем, Ягами-сан, - усмехнулся я.

В ответ до меня донесся нервный смешок.

– Я хотел предложить вам пообедать завтра вместе, - продолжил Лайт. – Я буду ждать вас завтра днем в кафе недалеко от здания Йотсубы.

– Хорошо, я буду.

– Отлично. Тогда до завтра.

– До завтра.

Я дал отбой и спрятал телефон в карман.

– Он назначил тебе встречу? – поинтересовался Карл.

– Да, хочет пообедать вместе, - ответил я. – Эта встреча будет походить скорее на попытку вытянуть друг из друга информацию, нежели на просто деловой обед.

– Не ешь много человеческой пищи, - заметил Фей Онг. – Тебе она ни к чему. Проку никакого, а ощущение тяжести возникает.

– Я закажу что-нибудь легкое, - пообещал я.

– Вот и хорошо. А теперь, если позволишь, я тебя оставлю, - он поднялся.

– Идешь поискать себе кого-нибудь на ужин? – усмехнулся я.

Карл остановился и посмотрел мне прямо в глаза.

– Нет, - со всей серьезностью ответил он. – Я могу тебе довериться?

– Да, конечно, - я поднял на него с любопытный взгляд.

– Думаю, ты догадываешься о том, что Дива, ее сестра Сая и ее две очаровательные дочери не последние Королевы на этой планете?

– Нет, - замотал я головой. – Ты о чем?

– Ладно, ни о чем. Забудь.

– Хорошо, - пожал я плечами.

– Ты сейчас куда?

– Не знаю, наверное, домой.

– Может, съездишь к Диве? Натана все равно нет, а Соломон, кажется, опять где-то схоронился. Он сбегает из дома, как только девочки засыпают, и наша Королева уже не может обвинить его в том, что «ему на все наплевать потому, что он любит Саю».

– Понятно, - улыбнулся я. – Я поеду к Диве.

– Отлично, - у Карла загорелись глаза. – До завтра.

Он быстрым шагом направился к выходу.

– До завтра, - проговорил я ему вслед и, допив свое вино, расплатился с официантом.

Видимо мои «братья» догадывались о том, что происходило между мной и Дивой, и потому тактично уходили по ночам.

 

Обед

Лайт ждал меня в кафе точно в назначенное время. Он сидел за дальним столиком и с напускным любопытством изучал меню. Приблизившись, я дружелюбно улыбнулся и поздоровался:

– Добрый день.

– Добрый день, - Лайт поднялся и протянул мне руку.

На нем был элегантный серый костюм и бордовый галстук. Я пожал ему руку, и мы сели за стол.

– Вижу, вы уже рассмотрели мое предложение о помощи в расследовании, - начал я.

– Сначала я должен убедиться в том, что вы не Кира, - хитро улыбнулся Ягами.

– Скажите, какие я должен предоставить вам для этого доказательства, и я вам их предоставлю.

– Уверены?

– Абсолютно.

– Ну что ж, о доказательствах мы поговорим позже. Лучше расскажите в подробностях, что произошло тем утром, когда погибли ваши коллеги?

– У нас было обычное деловое совещание…

– В том же составе?

– Да, в том же. Но неожиданно, Шимуре стало плохо. Я сидел рядом с ним и попытался помочь, но заметил, что остальные тоже начали задыхаться. Когда спустя минуту Шимура умер на моих руках, я понял, что уже никому не смогу помочь. У меня началась паника, и я ждал, когда же очередь дойдет до меня, но со мной ничего не происходило. Наконец, после нескольких бесконечных, как мне показалось, минут я с трудом поднялся на ноги и решил исчезнуть.

– И где вы находились эти месяцы?

– Снимал квартиру в другом районе Токио.

– Понимаю, - откинулся на спинку кресла Лайт. – Давайте сделаем заказ.

Он подозвал официанта и продиктовал ему название блюда. Как и обещал Карлу, я заказал себе легкий салат.

– Вы так мало едите, - заметил Ягами.

– Да, для меня это привычно. Скажите, - заговорил я, когда официант удалился. – А как именно Кира убивает своих жертв? Я не очень представлю, как можно вызвать у человека сердечным приступ, не имея с ним никакого контакта.

– А вы не догадываетесь?

– Нет, - покачал я головой.

Некоторое время Лайт раздумывал.

– Вы когда-нибудь слышали о Тетради Смерти? – произнес он. 

– Нет. Что это?

– Это тетрадь, которая принадлежит Синигами, богу смерти. Любой человек, лицо которого известно и чье имя будет записано в этой тетради, умрет.

– Хотите сказать, что у Хигучи была такая тетрадь? – недоверчиво спросил я.

– Была, - уверенно ответил Лайт. – Она попала в руки полиции при его аресте.

– Если же тетрадь была у вас в руках, кто и как убил Хигучи?

– Его убил настоящий Кира.

– С помощью чего?

– Одно из правил тетради гласит, что отдельно вырванный лист имеет ту же силу, что и вся тетрадь. Возможно, Кира приберег для себя несколько, - предположил Ягами.

– Правила тетради? – не выдержал я. – Вы, кажется, водите меня за нос!

– Ошибаетесь, - в глубине глаз Лайта загорелся огонь. – Все это чистая правда.

– Тетрадь у вас? Я могу ее увидеть?

– Боюсь, что нет, - мой собеседник усмехнулся. – Нам пришлось отдать ее членам мафии, которые похитили мою сестру и потребовали тетрадь смерти в обмен на ее жизнь.

– И они конечно же воспользовались ею, - произнес я.

– Наверняка. Этого я точно не знаю, - пренебрежительно отозвался Лайт.

– Вас это не беспокоит?

– Эти люди не являются Кирой. Но рано или поздно, мы их тоже поймаем.

– Ну, кончено.

Официант принес наш заказ, и пока он расставлял тарелки, мы молчали и мерили друг друга взглядами.

– Вы отдали тетрадь преступникам до того, как погибли мои коллеги? – спросил я после того, как он удалился.

– После, - покачала головой Ягами.

– Значит, когда их убили, она была у вас?

– Именно.

– Как странно, - задумался я.

– Что странно?

– Как странно сложились обстоятельства. Менеджеров Йотсубы убили, скорей всего тетрадью, которую вы потом передали членам мафии в обмен на жизнь вашей сестры. Таким образом, я не могу увидеть эту тетрадь и убедиться, что никто из вас не писал туда имен моих коллег.

– Что?! – Лайт нервно рассмеялся. – Никто из нас?! Намикава-сан, вы подозреваете, что Кира это кто-то и группы расследования?! Это безумие!

– Но ведь вы сами вчера сказали мне, что лучший способ спрятаться это стать одним из тех, кто пытается поймать Киру.

Услышав мои слова, Лайт резко перестал смеяться.

– То же самое я могу подумать о вас, - придвинувшись к столу, холодно произнес он. – Все убийства, что были связаны с Йотсубой, могли быть делом ваших рук. Вы занимали один из высоких постов в корпорации. Ваш отец – глава американского филиала. Уверен, вы были не прочь стать президентом компании, но помимо вас там было еще немало не менее талантливых и умных людей, которые стояли на вашем пути к президентскому креслу. Тогда вы получаете от Киры тетрадь и тоже становитесь Кирой. Потом вы собираете ваши Встречи Смерти и убиваете конкурентов, чтобы возвысить компанию, подставляете Хигучи и помогаете нам арестовать его, после чего расправляетесь с ним. Пять месяцев вы перестаете убивать и выжидаете, а когда наступает нужный момент, наконец-то избавляетесь от своих коллег, скрываетесь якобы потому, что боитесь, что Кира доберется и до вас, а полгода спустя объявляетесь снова. Теперь вы герой, который поможет поставить компанию на ноги и вернуть Йотсубе былое положение на рынке, а вашим следующим шагом будет устранение Йотсубы Дайноске и кресло президента. Разве я не прав?

Слушая Лайта, я смотрел ему прямо в глаза. Его ледяной надменный тон действовал на меня словно удары молнии, которые пронзали меня вновь и вновь. В какой-то момент я почувствовал, что еще мгновенье, и я потеряю над собой контроль. У меня перед глазами встало существо, которое теперь жило во мне, и оно рвалось наружу и жаждало крови, крови Ягами Лайта. Я опустил свою правую руку под стол и сжал ее в кулак, чтобы сдержать свои силы.

– Вы действительно так думаете? – выдавил я из себя.

– Я не исключаю такую возможность, - вновь откинулся на спинку стула Ягами. – Докажите мне, что вы не Кира. Подумайте, разве не странно то, что все ваши коллеги, которые были замешаны в этом деле, мертвы, а вы нет?

Я смотрел ему в глаза и молчал. Если бы только Лайт знал, что на самом деле я был мертвецом, как и остальные. Во всяком случае, Рейджи Намикавы уже давно не было в живых, а его телесная оболочка существовала лишь за счет чудовища, что стало его новой сущностью.

– Я бы мог доказать вам, что я не Кира, если бы тетрадь смерти была у вас, - произнес я через несколько минут. – Вы бы легко могли определить, что в ней нет ни строчки, написанной моим подчерком.

– Вы могли вырвать из тетради несколько листов, - возразил я.

– Тогда почему я до сих пор не убил вас? Ведь будь я Кирой, и вы, Лайт, и остальные члены группы расследования, умерли бы еще вчера вечером.

Мои последние слова загнали его в тупик.

– Вы правы, - усмехнулся Ягами.

– Более того, вчера, когда я пришел к вам, я назвал охране свое имя, и вы наверняка видели меня с помощью камеры слежения. Если бы вы действительно подозревали, что я Кира, вы никогда не встретились бы со мной, - продолжал я. – Вы бы никогда не позволили мне увидеть вашего лица и не назвали бы мне ваше настоящее имя. Но вы сделали это, а значит, вы абсолютно уверены в том, что я не Кира. И наконец, зачем мне было сегодня встречаться с тем, кто взял себе имя Л, если я мог преспокойно отправить его на тот свет и тем самым положить конец этому противостоянию?

– Я всегда знал, что вы умны, Намикава-сан, - скрестил руки на груди Ягами. – Давайте поедим, а то обед остывает.

– Да, конечно, - согласился я.

 

Страсть

 Ночной мрак окутал просторную комнату, освещенную единственным маленьким ночником. Я сидел в своей пустой квартире, погруженный в мрачные мысли. Обед с Лайтом Ягами оставил у меня в душе самые неприятные ощущения. Мне не нравился этот человек, не нравилось его полу снисходительная, полу презрительная манера говорить, его взгляд, который словно шарил внутри меня, не мог ничего разглядеть и шарил с новой настойчивостью и беспардонностью.

Я поднялся на ноги, скинул пиджак и сорвал с шеи галстук. За прошедшее время я уже и забыл чувство физического недомогания, и сейчас оно неожиданно нахлынуло на меня. Пошатываясь, я побрел на кухню и остановился перед холодильником. Это был тот самый момент, о котором меня однажды предупреждал Карл. Слабость, охватившая все мое существо, заставляло мое тело рваться к заветной пище в пакете в морозильной камере. Но я медлил. Плохое самочувствие напомнило мне человеческие ощущения. Я вновь из последних сил цеплялся за иллюзию, которое помогала мне снова ощутить себя человеком.

Усилием воли я отошел от холодильника и налил себе стакан воды, но едва сделав глоток, почувствовал сильный приступ тошноты. Я перегнулся через край раковины, и меня вывернуло наизнанку. Стакан в моей руке треснул и разлетелся вдребезги. Я медленно сполз на пол и, прислонившись к мебели, посмотрел на свою руку: раны затягивались очень медленно. Я откинул голову назад и закрыл глаза.

– Что ты делаешь? – раздался рядом со мной голос Дивы.

– Не знаю… - не открывая глаз, прошептал я.

Я услышал, как она открыла и закрыла холодильник, а потом опустилась на пол рядом со мной.

– Ты должен есть, - прозвучал ее настойчивый голос.

Я посмотрел на нее, и увидел боль в ее голубых глазах.

– Пожалуйста! – взмолилась она. Впервые она просила, а не приказывала.

Я увидел пакетик с кровью в ее руке, и чудовище внутри меня с отчаянием начало требовать удовлетворения его жажды. Я больше не мог ему сопротивляться. Я выхватил пакет из руки свое Королевы и, разодрав край, начал жадно глотать. Я почувствовал, как холодная струйка потекла по моему подбородку и шее, но это не имело значения. Я был голоден, безумно голоден и больше не мог сопротивляться этому чувству. Я больше не был человеком. Все мои жалкие иллюзии рассыпались в прах и умерли у моих ног.

Когда в пакете не осталось и капли крови, я беспомощно уронил его и посмотрел на руки: они были перепачканы кровью, но от порезов от стекла не осталось и следа. Я почувствовал, как Дива обняла меня и начала целовать, сначала в щеку, потом в шею. Она слизала еще влажную струйку крови на моей ключице, а ее пальцы, расстегнув пуговицы моей рубашки, начали гладить мою грудь.

– Дива… - прошептал я.

– Молчи! – также тихо приказала она.

Я повиновался. Еще минуту она продолжала целовать меня, одной рукой гладя мой живот, а другой играя моими волосами. Я не знаю, что именно подействовало на меня тогда, возможно это была выпитая мною кровь, но я ощутил резкий прилив желания. Еще мгновенье, и я резким движением уложил ее на пол и впился губами в ее шею и глубокий вырез платья.

– Рейджи!.. – впервые я почувствовал, что она дрожит в моих объятиях.

Не отрываясь от нее, я содрал с себя рубашку и отшвырнул куда-то в угол кухни, затем расстегнул пояс и скинул брюки. Мои руки начали уверенно задирать ее юбку, пока я не почувствовал под ладонями бархатную кожу ее бедер.

Дива не сопротивлялась. Она не сопротивлялась, когда я стаскивал с нее ее тонкое бледно голубое платье и уверенно избавлял ее от нижнего белья. Она не издала ни звука, когда я сорвал с ее головы заколку, распуская ее длинные, шелковистые, черные как ночь волосы. Она даже не дернулась, когда в порыве страсти я укусил ее губу. И лишь в тот момент, когда я овладел ею, у нее из груди вырвался легкий вскрик.

Где-то в уголке моего мозга мелькнула мысль о том, что я делаю это слишком грубо и возможно даже причиняю ей боль, но остановиться я не мог. Прижав ее запястья к полу над ее головой, я двигался все увереннее и увереннее, при этом покрывая поцелуями ее грудь, плечи и шею. Каждое мое движение Дива сопровождала тихим стоном. Я почувствовал, как ее кожа подо мной покрылось капельками пота, и это возбуждало меня еще сильнее. Не помню, когда в последний раз я испытывал такую дикую страсть и так безумно владел женщиной. Когда же, наконец, мое тело сделало свой последний рывок, я обессилено упал ей на грудь и уткнулся лицом ей в шею.

– Прости!.. – это все, что я мог прошептать в ту минуту. – Пожалуйста, прости!..

Дива опустила руку и нежно провела ладонью по моим волосам.

– Я люблю тебя! – едва слышно проговорила она.

«Я люблю тебя…» Эти слова пронзили меня словно молния. «Я люблю тебя!» - эхом отдавалось где-то в глубине моего сознания. «Я люблю тебя…» - три бесхитростных слова, которые могли изменить все. «Я люблю тебя…» Странно, но это уже не был голос Дивы. Это был голос совсем другой женщины, который звучал не в моих ушах, а в моем сердце. «Я люблю тебя!»…

Я зажмурился и отогнал охватившее меня странное чувство. Моя Королева продолжала гладить меня по волосам. Я поднял голову и увидел ручейки слез, стекавшие по ее щекам.

– Прости! – уже громко крикнул я. – Прости, я не хотел!

– Это не из-за тебя, - прошептала она. – Унеси меня в спальню.

– Да! Да, конечно!

Я вскочил на ноги и, легко подхватив ее, понес в комнату. Уложив Диву на постель, я укутал ее одеялом.

– Ляг рядом со мной, - попросила она.

Я выполнил ее просьбу, и она прижалась ко мне всем своим телом.

 

Платье

Казалось мы лежали так бесконечно долго, в полной тишине, прижавшись друг к другу, словно стали одним целым. На мгновенье я закрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям – существо внутри меня молчало. Оно тихо сникло где-то в дальнем конце моей сущности, свернувшись в клубок и кротко сложив большие кожистые крылья… Крылья… Я вспомнил невероятное ощущение полета, что испытал однажды. У меня были крылья, крылья, которые мне подарила Дива…

– Я всегда гнала эти мысли, - тихо, всхлипнув у меня на груди, неожиданно произнесла моя Королева. – Гнала, как могла.

– Какие мысли? – спросил я.

– Мысли о нем… О том, что он тогда сделал со мной. Я была слабой и беззащитной. Я не могла защитить себя, не могла ему помешать. А он воспользовался этим… А во второй раз я его укусила. Это было единственное, что я смогла сделать. Я почувствовала вкус его крови и поняла, что хочу пить ее, пить и пить до последней капли. Когда я оторвалась от него, он был почти при смерти, и мне стало обидно, обидно, что он умрет так быстро, а я не сумею насладиться своей местью ему. Тогда я влила ему в рот своей крови…

– И сделала его своим шевалье?

– Да, но тогда я только догадывалась, что это значит. Потом он говорил, что его жизнь принадлежит мне, что он будет служить мне, исполнит любое желание, сделает все, чтобы я была счастлива. Но он лгал. Он все время лгал и заботился только о себе, преследовал только собственные цели. Это была моя сестра Сая, а не он, кто тогда открыл дверь моей тюрьмы, - Дива сделала паузу. – Я выплеснула всю свою боль на Саю, мстила ей и людям, но на самом деле больше всего на свете я жаждала отомстить ему. Я хотела, чтобы он страдал, чтобы он страдал так, как страдала я!

– Ты сожалеешь о вражде с сестрой?

– Былого не вернуть. Что сделано, то сделано. Сая по-прежнему останется моим врагом и будет жаждать моей смерти. Она ненавидит меня за то, что я убивала дорогих ей людей. Но она никогда не смотрела на все это моими глазами. Она никогда и не сможет этого сделать, потому что она не испытывала всего того, что пережила я. Ее не держали взаперти в клетке как животное, не дав ни имени, ни одежды. Ее не били, когда она отказывалась, словно зверь выполнять приказы. Над ней не издевались!

Произнеся последние слова, Дива разрыдалась и прижалась ко мне еще крепче. Я начал целовать ее, чтобы хоть немного успокоить, и через минуту она уже тихо всхлипывала, отвечая на мои поцелуи.

– Все в прошлом, - прошептал я. – Забудь об этом. Теперь у тебя новая жизнь. У тебя есть дети, новый дом. У тебя есть я…

Дива подняла глаза и посмотрела на меня.

– Я люблю тебя, - словно заклинание повторила она. – Обещай, что ты всегда будешь рядом.

Еще одна фраза, которая отозвалась во мне смутным эхом воспоминаний, которое я отогнал, как и предыдущее.

– Обещаю, - ответил я.

Она успокоилась и больше не произнесла ни слова. Через некоторое время, я услышал, как выровнялось ее дыхание: Дива уснула. Я лежал, стараясь не шелохнуться, чтобы не потревожить ее сон. Хотя последнее время она спала очень крепко, и ее трудно было разбудить. Как говорил Карл, наступал период коконья, когда моя Королева должна была уснуть на 30 лет. В связи с этим Фей Онга весьма смущал тот факт, что маленькие принцессы целиком окажутся на попечении его и Соломона. Успокаивало лишь то, что Сая тоже спит, значит, Голдсмит не сбежит на ее поиски в надежде все-таки покорить любовь все своей жизни.

Когда первые лучи рассветного солнца заглянули в мою спальню, я открыл глаза и посмотрел на светлеющее небо. Чувствовал я себя как никогда хорошо: тело было полно сил, а мозг трезво мыслил. Я посмотрел на спавшую Диву и очень осторожно начал освобождаться от ее объятий. Наконец, моя Королева, пробормотав что-то во сне, повернулась на другой бок. Я выскользнул из постели и, прихватив полотенце, пошел в душ. Освежившись прохладной водой, я надел чистую рубашку и брюки и отправился на кухню. Сам я в завтраке не нуждался, но надо было приготовить что-то для Дивы. Однако после вчерашнего моя кухня представляла собой жалкое зрелище. Я поднял с пола платье Дивы и с ужасом понял, что порвал его. Платье было безнадежно испорчено, и я выбросил его в мусорную корзину – Дива все равно уже не смогла бы его надеть. Затем я отправил свою одежду в стиральную машину, включил чайник, чтобы вскипятить воду и порылся в холодильнике в надежде найти какую-нибудь еду. К счастью, там нашлось продуктов на завтрак – я предупредительно купил их несколько дней назад, так как Дива любила заходить в гости и еще больше любила, когда я пытался что-нибудь для нее приготовить. А готовить я не умел, вообще. Собственно говоря, она тоже не умела, поэтому наши совместные жалкие попытки состряпать что-нибудь незатейливое вызывали у нее массу положительных эмоций.

Я достал продукты и, уже более или менее наловчившись, приготовил завтрак. Затем я вернулся в спальню и попытался разбудить Диву. Она с трудом открыла заспанные глаза и с упреком посмотрела на меня.

– Уже утро, - улыбнулся я. – И скоро должен буду уехать на работу, но до этого я хочу успеть отвезти тебя домой.

– Ладно, - она сонно зевнула и села. – Где мое платье?

Платье?! О нет! От него же уже ничего не осталось!

– Оно… - осекся я. – Оно было порвано, и мне пришлось его выбросить, - выговорил я.

– Что?! Выбросить?! – прыснула от смеха Дива. – И в чем теперь я поеду домой?

Ответа на этот вопрос я не знал. Хотя… Я встал с кровати и подошел к шкафу: на самой верхней полке, далеко в глубине уже много лет лежала коробка, коробка, заботливо завернутая мною и перевязанная тонкой лентой, коробка, которая так и не дошла до адресата. Я достал злополучную посылку и, сев, положил ее себе на колени.

– Что это? – с любопытством спросила Дива.

Я не ответил. Дрожавшими пальцами я развязал ленту и развернул упаковку, потом снял крышку: внутри лежало шелковое ярко-алое платье, тонкое, изумительного качества, невероятное дорогое платье, которое я заказывал специально для… Я не мог даже мысленно произнести этого имени. Я встал, положил коробку на постель и, достав платье, показал его Диве.

– Тебе нравится? – тихо спросил я.

С минуту она созерцала одеяние.

– Я не ношу красного, - произнесла она. – Оно слишком яркое.

– Я довезу тебя до дома, и ты его снимешь, - я почувствовал, как дрожал мой голос.

– Чье оно? – с недоверием смотрела на меня Дива.

– Ничье, - покачал я головой.

– Но ведь ты купил его для кого-то.

– Это уже не важно.

– Мне важно. Она любит красный?

– Любила, - я положил платье обратно в коробку. – Это было больше десяти лет назад.

– Кто она?

Я молчал.

– Кто она?! – настойчиво повторила свой вопрос Дива.

– Джессика… - выдавил я из себя. – Когда я учился в Гарварде, она училась на другом факультете. Она была единственной женщиной, которую я любил в своей жизни. Мы встречались четыре года. Когда мы закончили учебу, я хотел жениться на ней, но мой отец был категорически против этого. Он сказал, что не допустит, чтобы какая-то американка стала его невесткой. Джессика узнала об этом и уехала, оставив мне прощальную записку. С тех пор я ее ни разу не видел, хотя пытался найти, звонил, писал, но безрезультатно. Это платье я купил ей на день рождения и отправил в дом ее родителей. Только посылка вернулась – ее семья давно уехала оттуда. С тех пор оно лежит в моем шкафу. Джессика уже вряд ли когда-нибудь наденет это платье.

Я умолк и в комнате воцарилось тягостное молчание. Я чувствовал на себе взгляд Дивы, но не смел посмотреть на нее.

– Я не могу надеть это платье, - произнесла она, наконец. – Спрячь его обратно.

– Как скажешь, - я поднялся и убрал коробку обратно в шкаф.

– Дай мне свои джинсы и какую-нибудь майку.

– Хорошо, - я вновь выполнил ее просьбу.

Дива вылезла из постели и начала одеваться.

– Я приготовил тебе завтрак, - проронил я и удалился на кухню.

 

Скелет в шкафу

Карл внимательно смотрел на платье, которое ярко-алым пятном горело на белой простыне моей не застеленной постели. Он словно изучал каждую складку на мягком шелке.

– Не удивительно, что Дива не надела его, - подняв на меня взгляд, произнес он.

– Я не думал, что цвет может иметь такое большое значение для нее, - заметил я.

– Дело не в цвете, - покачал головой Карл. – Это платье было предназначено другой женщине.

– Этой женщины уже давно нет в моей жизни, - я опустился на постель.

– А в твоем сердце? – внимательно посмотрел на меня «брат».

– Что ты хочешь сказать?

– Ты ведь не любишь Диву, - он сел рядом со мной. – Ты просто по определению не можешь ее полюбить и никогда не полюбишь. Даже ее формальный отказ от тебя, как от Шевалье, здесь не поможет. В тебе течет ее кровь. Ты не можешь испытывать к ней чувств!

– Вчера вечером меня охватила сильная страсть к ней, - тихо проговорил я. – Со мной такого еще никогда не было.

Карл лишь усмехнулся в ответ.

– Ты не понимаешь, - посмотрел я на него. – Я не люблю грубый секс, словно на пределе, не люблю владеть женщиной настолько, чтобы не давать ей возможность отвечать на мои ласки. Это просто не в моем стиле!

– Ты должен учесть те перемены, что произошли с тобой после того, как ты превратился в хироптера, - заметил Карл. – Тем более, ты говорил, что воспользовался тем пакетом крови, что я оставил для тебя.

– Не напоминай мне об этом! – простонал я. – Я не хочу вспоминать того, что сделал это!

– Рейджи, вы с Дивой, тешите себя бессмысленными иллюзиями. Вам кажется, что отказываясь от реальности, вы можете ее изменить, но это не так. Ты больше никогда не станешь человеком. Ты должен будешь питаться кровью, чтобы восстанавливать свои силы. И ты никогда не полюбишь Диву, как мог бы полюбить ее сестру, или же как ты любил женщину, когда был еще человеком.

– Значит, теперь я чудовище, - прошептал я. – Чудовище, которое не умеет сдерживать собственные низменные инстинкты!

– Ты не чудовище, Рейджи, - возразил Карл. – Ты просто теперь другое существо. Тебе следует правильно это воспринимать. Поверь, есть немало людей, которые поддаются своим не менее низменным инстинктам.

Я повернулся и посмотрел на него. Мне вспомнились слова Дивы, что она говорила мне прошлой ночью о том, что с ней делали во время заточения в башне в Бордо. Она ни разу не назвала имени, но я знал, что она говорила про Амшела.

– Ты прав, - проговорил я. – Ты прав…

– Недавно Соломон сказал мне, что я стал философом, - усмехнулся Фей Онг. – Черт побери, я и сам себя не узнаю! С каких это пор я стал мыслителем?! – он сделал паузу. – Расскажи мне про эту женщину, - попросил он через некоторое время. – Раз ты не единственный, у кого припрятан скелет в шкафу, мне стало спокойней.

– С одним условием, - я хитро улыбнулся. – Если потом ты расскажешь мне про свой.

– Ладно, - сдался Карл. – Обещаю, что расскажу.

Я кивнул и начал говорить. И по мере того, как я рассказывал, у меня перед глазами вставали картины из моего прошлого. Я словно снова был в Америке, в Гарварде, в университетском дворе, где случайно заметил девушку на скамейке. Она была одна и сидела, погруженная в свои мысли. Я не знаю, почему тогда подошел к ней. Я просто почувствовал, как к этой девушке потянулось все мое существо. И хотя я тогда был с друзьями, я приблизился к ней и, улыбнувшись, поздоровался:

– Привет.

Она подняла на меня глаза и тоже улыбнулась, но как-то грустно.

– Привет.

– Меня зовут Рейджи Намикава. Мы, кажется, встречались на лекции по политологии, или нет?

– Джессика Уиллард. Да, я тоже прохожу это предмет.

– У тебя все нормально? – я присел рядом с ней.

– Думаю, я завалила тест, - призналась она.

– Ничего, впереди ведь еще целый семестр.

– Знаю, но все равно неприятно, тем более что я сама в этом виновата. Надо было больше заниматься.

– Один заваленный тест – не проблема, - уверил я ее.

– Наверное, ты прав, - она снова улыбнулась. – Откуда ты?

– Из Токио. А ты, наверное, из Бостона?

– Нет, моя семья живет в Лос-Анджелесе. Я приехала в Массачусетс, чтобы поступить в Гарвард.

– Калифорния на другом побережье, - заметил я. – Довольно далеко.

– Япония еще дальше, - усмехнулась она.

После этого мы разговорились. Как мне потом рассказала Джессика, ее никогда не привлекали азиаты, и она не могла понять, что нашла во мне. Мы начали встречаться уже на третий день после знакомства, так как поняли, что не можем друг без друга. Это была любовь с первого взгляда, сильная, всепоглощающая прекрасная любовь, единственная, первая и последняя в моей жизни. Она закончилась четыре года спустя, когда я сказал отцу, что хочу жениться на Джессике, а тот ответил категорическое «нет». Как я узнал из последней записки своей возлюбленной, она слышала один из моих разговоров по телефону с отцом и поняла, что настоящей семьи у нас никогда не будет. И хоть к тому времени мы уже три года как жили вместе в квартире, которую я снимал для нас, мы оба понимали, что рано или поздно, этому настанет конец. Поэтому она тогда и уехала, не попрощавшись. Джессика не вынесла бы прощания со мной. «Я люблю тебя так сильно, что одна мысль о том, что тебя больше не будет в моей жизни, раздирает мое сердце и душу на части. Но я бессильна против обстоятельств, и я не смогу проститься с тобой, глядя тебе в глаза. Это слишком больно. Прости и прощай…». Это были последние строки ее прощального письма. Я до сих пор хранил его среди своих самых дорогих вещей.

Я встал, подошел к столику возле кровати и, отперев замок, достал из ящика сложенный лист бумаги.

– Это все, что мне осталось от Джессики, - я протянул его Карлу. – Это письмо, воспоминания и это платье, которое она так и не получила.

Вьетнамец взял письмо.

– Я могу прочесть? – спросил он.

– Читай, - вздохнул я и отвернулся к окну.

– Ты все еще любишь ее, - произнес Карл через несколько минут. – Даже не думай возражать. Ты до сих пор влюблен в Джессику.

 

Другая Королева

– Теперь твоя очередь, - хмуро отозвался я.

– Ты прав, - вздохнул Фей Онг. – Я обещал, что все расскажу. Только в отличие от твоей, моя история не полна того лоска, роскоши и совершенства, что всегда сопутствовали тебе. Мне не повезло родиться сыном богача.

Я повернулся к нему, и заметил, как изменился его взгляд. Он словно потух, и в темных глазах Карла уже не играл привычный хищный огонек. Я молча ждал.

– Точнее, у меня вообще не было отца, - продолжил он. – Он бросил нас, когда мне было десять лет, меня, мою мать и обеих сестер, которым было по два месяца от роду. Он просто повернулся и ушел жить к какой-то богатой француженке, которая щедро содержала его за то, что он ублажал ее по ночам. У этой француженки был еще и муж, так что моему отцу выделили жалкое место садовника. Зато по ночам он показывал новой хозяйке все чудеса любви, на которые был способен уроженец Индокитая. Он закончил свою жалкую жизнь тем, что муж француженки, прознав о том, что он ее любовник, просто пристрелил его, а труп приказать швырнуть в какой-нибудь овраг. Мой отец был всего лишь вьетнамцем, поэтому никто даже не обратил внимание. К счастью, я даже не знал о его жалкой участи. Вся эта мерзкая история открылась мне гораздо позже, когда я уже был Шевалье Дивы и директором Лицея для Девочек недалеко от Ханоя. Тогда же я думал лишь о том, как помочь матери прокормить нас. Но она строго настрого запретила мне бросать учиться. Она выпросила у хозяина дома, где работала прачкой, помочь устроить меня в хорошую школу, сказала, что вместе с дочерями будет до конца дней своих отрабатывать эту милость только бы ее сын смог получить хорошее образование. Маме повезло. Тот человек, кстати, тоже француз, оказался порядочным. Он помог, чтобы меня приняли в школу, а после того как я закончил, дал мне рекомендации в один из лучших университетов Парижа. Мама очень хотела, чтобы я стал врачом. Помню, как я прощался с ней и с сестрами, - Карл грустно улыбнулся. – Тогда я даже и подумать не мог, что больше никогда их не увижу.

– А что случилось? – спросил я.

– Я приехал в Париж и поступил в Университет. А потом я познакомился с Соломоном Голдсмитом, и они вместе с Амшелом привели меня к Диве. На этом моя человеческая жизнь подошла к концу.

– Ты как-то говорил, что был влюблен до того, как стал Шевалье.

– Да. Это была дочь того человека, что помог мне с обучением. Ее звали Мари. Она была очень красивой, с золотыми сияющими волосами. Я мог часами любоваться ею, но никогда не позволял себе приблизиться. Я тогда уже знал, что отец ушел к богатой француженке, и не мог позволить себе что-то подобного, - сделал паузу Карл. – Но она не единственная, кого я любил и… - он внимательно посмотрел на меня. – И люблю сейчас.

– Любишь сейчас? – удивился я. – Насколько я знаю, Шевалье может любить только другую Королеву.

– Ну да, - хмыкнул Карл. – Она и есть другая Королева. Я тебе, кажется, однажды уже говорил, что кроме Дивы, ее дочерей и Саи на этом свете есть кое-кто еще.

– Кто она? – подсел я к нему.

Некоторое время он медлил.

– Селин, - произнес он, наконец. – Селин Балитран. Впервые я встретил ее в 1927 году на званом обеде в Париже. Я как всегда сопровождал Диву вместе с остальными Шевалье, но Амшел увел ее, чтобы представить какому-то важному чиновнику. Соломон тоже отошел, и я остался один возле окна. Неожиданно я услышал за спиной шепот Натана, который просил меня пройти с ним. Делать мне все равно было нечего, и я пошел. Мы прошли в другую половину зала, и он подвел меня к молодой и очень красивой особе, которую представил как Селин Балитран. Тогда я и понятия не имел о том, что Натан вовсе не Шевалье Дивы, а ее отец, а мадемуазель Балитран – его настоящая Королева. Я тогда даже не почувствовал, что девушка была хироптером. Она просто мне очень понравилась, и на мгновенье мне показалось, что в моей душе было живо еще что-то человеческое. Натан растворился среди гостей, и мы немного пообщались. А потом меня разыскал Соломон и сказал, что я нужен Диве. Я распрощался с Селин и после той встречи заставил себя не думать о ней. И лишь сейчас, спустя столько лет, когда мы приехали в Токио, и я узнал правду о Натане, он… он рассказал мне о своей Королеве и сказал, что она уже давно хочет вновь встретиться со мной. Я… я… - Карл вскочил на ноги и начал нервно прохаживаться взад и вперед. – Я даже и представить себе не мог, что такое может случиться! Что я… я, законченный неудачник и полоумный псих, могу обрести… обрести… - он запнулся, словно боялся выговорить это слово. – обрести свое счастье…

– Подожди-ка, значит, Селин …

–  Селин – сестра-близнец матери Саи и Дивы, Королева Натана Малера и… Черт! – он плюхнулся обратно на кровать радом со мной.

– И твоя возлюбленная, - закончил я вместо него. – И Дива о ней даже не подозревает?

– Нет, - покачал головой Карл. – Ни Дива, ни Соломон ничего не знают. У меня была мысль рассказать Голдсмиту, но потом я подумал, что не стоит его дразнить. Ведь он так и не добился любви Саи. И, поверь мне, он вряд ли ее когда-нибудь добьется. Пока жив Хаджи, Шевалье Саи, он и близко Соломона к ней не подпустит.

– Ты же говорил, что Шевалье не может любить свою Королеву, - заметил я.

– Не может, - подтвердит Фей Онг. – Но, видимо, Хаджи полюбил ее до того, как превратился в ее Шевалье, и это любовь сохранилась в его сердце. Точно также как Дива полюбила тебя еще до того, как дала тебе своей крови.

– Значит, любовь сильнее, - задумчиво проговорил я.

– Да, Рейджи, она сильнее, иногда она даже сильнее смерти.

Я повернулся и посмотрел на «брата».

– Ответь мне на один вопрос, - попросил я. – Только скажи правду, такую, какая она есть. То, что Шевалье испытывает по отношению к другой Королеве, это может быть любовью или же это всего лишь животный инстинкт воспроизводства?

Карл ответил не сразу.

– Я много думал об этом, - заговорил он. – Думал о том, что же именно испытываю по отношению к Селин. Ведь она привлекла меня сразу, еще во время первой встречи, и я подсознательно боялся, что это был зов моей плоти, а не сердца. Но потом я понял кое-что, понял, что люблю ее. Ведь по сути дела, любой мужчина испытывает влечение к женщине, которая ему нравится. Инстинкт продолжения рода заложен во всех живых существах, включая людей. С нами же все обстоит сложнее потому, что нам для этого надо найти именно другую Королеву. И если мужчина-человек может в любой момент встретить ту, которую полюбит и с которой он захочет создать семью, то мужчина - хироптер должен еще найти для себя соответствующую партнершу, и шансы у него практически минимальные. А знаешь почему?

– Почему?

– Потому, что мы искусственно созданные. Мы не родились теми, кем мы являемся сейчас. Природа не создавала нас такими. Соответственно, она и не создала для нас пару. Быть Шевалье это словно проклятье и наказание, обреченность вечно служить своей Королеве, не иметь возможности прожить собственную жизнь и лишь мечтать о том, чтобы появилась другая Королева и снизошла до тебя своей милостью, чтобы сделать тебя отцом своих детей. Жалкая, унизительная доля, бесконечные терзания одиночества, боль, которая в один момент выплескивается из тебя, и ты теряешь разум, уничтожая все вокруг в себя и превращаясь в хищника, который только и ищет для себя добычу. Последние остатки всего человеческого умирают в тебе. Ты ощущаешь, что становишься зверем, настоящим чудовищем, и хочешь мстить всему миру за собственную исковерканную судьбу… Я знаю, потому что прошел через все это. Я изменился потому, что в моей жизни появилась Селин, потому, что после стольких лет унижений, страданий и боли я понял, что все может быть по-другому.

–  Селин похожа на Мари, твою первую любовь? – тихо спросил я.

– Ни капли. Они разные, словно день и ночь, но обе одинаковы прекрасны. Мари уже давно нет на свете, а Селин… Селин…

– Что?

– Как ты думаешь, из меня получится отец двух маленьких девочек?..

 

Уловка

Суббота был как раз тем днем, которого я очень ждал. Ровно десять утра я был уже в доме, где располагалась группа расследования Лайта. На сей раз охрана беспрепятственно пропустила меня, и я вошел в зал с мониторами и панелью управления. Заметив меня, Мацуда вскочил со своего места.

– Добрый день! – он добродушно улыбнулся.

– Добрый день, - ответил я и поздоровался с остальными присутствующими.

– А вот и вы Намикава-сан, - поймал я на себе пронзительный взгляд Лайта.

– Прошу прощения, что не появлялся раньше, - извинился я. – В компании было много дел.

– Акции Йотсубы продолжают стремительно падать, - заметил Ягами-старший.

– Вы правы, положение корпорации весьма плачевно, но мы делаем все возможное, чтобы удержаться на плаву.

– Отец, после того, как стало известно, что Намикава-сан, в отличие от своих коллег, жив, падение акций остановилось, - возразил Лайт. – Намикава, вы можете стать живой рекламой Йотсубы.

– Я готов сделать все, что необходимо, чтобы спасти компанию, - ответил я. – Но в первую очередь, я хочу найти Киру.

– Хотите отомстить? – усмехнулся Лайт.

– Вы угадали, - посмотрел я ему в глаза. – Я успокоюсь лишь тогда, когда буду знать, что он мертв.

– А если Кира доберется до вас раньше? – лицо Лайта стало серьезным.

– Пусть попытается, - тихо произнес я.

Наши глаза встретились и с минуту мы сверлили друг друга взглядами.

– Что ж, - проговорил, наконец, Лайт. – Раз вы так полны решимости, мы подключим вас к расследованию. Как вы знаете, ваш бывший коллега Хигучи владел тетрадью смерти и использовал ее. А это значит, что он получил эту тетрадь от настоящего Киры. Мы могли бы напасть на след, если бы вы проверили всех людей, с которыми общался Хигучи.

– Я уже составил их список, - я достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и протянул его Лайту. – Правда, я не знаю всех проституток, которых снимал Хигучи. Соответственно, я не мог указать здесь их имен.

Лайт взял список и пробежал по нему глазами.

– Вы проверяли этих людей?

– Да, я интересовался каждым из них – ни один не подходит в подозреваемые. Многие из них сами боятся возмездия Киры.

– Правда? – сверкнул глазами Лайт. – Например, кто?

– К примеру, вот этот человек, - я указал на одно из имен. – Он не всегда честно вел свой бизнес и теперь боится, что его настигнет кара за его деяния.

Лайт внимательно посмотрел на имя. Если он действительно был Кирой, жизнь указанного мною человека оказывалась в реальной опасности. Но Лайт не знал, как он выглядит, и я решил упростить его задачу.

– Могу я сесть за компьютер? – поинтересовался я.

– Конечно.

Я сел и открыв нужную интернет-страницу, показал ее Лайту – в самом центре была довольно четкая фотография того самого человека.

– Вот он, - произнес я. – Он владеет салоном по продаже автомобилей и не раз обманывал своих клиентов. Однажды по его вине погибло несколько человек – он продал им заведомо неисправную машину.

Теперь мне надо было дождаться результатов. Хотя я не думал, что Лайт так легко купится на эту уловку. Я смотрел на него абсолютно невинным доверчивым взглядом, как можно старательно разыгрывая веру в него, как в нового Л.

Ягами посмотрел на фотографию и вернулся к списку. Он и понятия не имел о том, что человек, которого я ему только что показал, никогда не был знаком с Хигучи и не общался с ним. Как и большинство остальных людей в списке. Я специально подобрал таких личностей, которые могли бы знать моего злополучного коллегу и весьма подходили на роль его друзей. Но на самом деле они не были даже знакомы.

– Я лично проверю имя каждого, кто здесь указан, - пообещал Лайт.

Я знал, что если он начнет проверять, то поймет, что я лгу. Но если он действительно Кира, то он даже не станет этого делать. Он просто выберет наугад самое подходящее имя и начнет раскручивать его в ходе липового расследования и тем самым вешать лапшу на уши остальным. А я буду для него очередным дураком, которого он будет использовать в собственных целях. Что ж, оставалось только ждать, чтобы задуманное мною сработало.

– А это кто? – спросил меня Лайт, указывая на имя в конце списка.

Это был тот самый человек, которого я специально подобрал в качестве козла отпущения. Я кратко рассказал о нем и недоверчиво посмотрел на Ягами.

– Думаете, он может быть Кирой?

– Кирой может быть любой из них, - резонно ответил Лайт.

Пока все шло по плану. «Неужели это действительно Лайт?!» - промелькнула у меня в голове. Но если Лайт был Кирой, у него должна была быть тетрадь или же листы из нее, о которых он сам же мне говорил и с помощью которых Кира решил разделаться с менеджерами Йотсубы. Кроме того, тетрадь они отдали мафии, значит, я уже не сумею увидеть в ней имена своих коллег, написанных либо рукою Лайта, либо кого-нибудь другого.

–  Могу ли я вас спросить? – обратился я к Ягами.

– Спрашивайте, - кивнул он в ответ.

– Во время нашего обеда вы сказали мне, что отдали тетрадь смерти мафии в обмен на жизнь вашей сестры. Вы сами производили обмен?

– Какое это имеет значение? – удивленно посмотрел на меня Лайт.

– Простое любопытство, - ответил я.

– Тетрадь была передана мной, - вмешался в разговор Ягами-старший. – Она вообще хранилась у меня с тех пор, как попала в группу расследования.

– Я сейчас все объясню отец, - усмехнулся Лайт. – Намикава-сан полагает, что Кира это кто-то из группы, возможно, даже я сам.

– Вы ошибаетесь, Ягами-сан, - уверенно возразил я. – Если такая мысль однажды и промелькнула в моей голове, то я уже давно от нее отказался. Я абсолютно точно знаю, что ни вы, ни кто-либо другой здесь не являетесь Кирой. В противном случае, я уже давно был бы на том свете.

– Раз уж мы заговорили о вашей смерти, Намикава-сан, - взгляд Лайта стал ледяным. – То хочу вам объяснить, что ваш побег из здания Йотсубы в тот день, когда умерли ваши коллеги, и последующее исчезновение не имеют для Киры никакого значения. Он знает ваше лицо и имя. Этого достаточно, чтобы вас убить.

– В тот момент я и понятия не имел об этом, - возразил я. – Я даже не знал, что тетрадь смерти существует. Сбежать и спрятаться было единственным, что пришло мне в голову.

– Ваши мотивы нам понятны, - вновь вмешался в разговор Ягами-старший. – Так же, как и ваши подозрения. Если вы мне доверяете, то могу вас уверить, что тетрадь находилась у меня, и никто из здесь присутствующих не вписывал в нее имена ваших коллег.

– Я вам доверяю, Ягами-сан, - перевел я на него взгляд. – Поверьте, я всего лишь, как и вы, жажду поймать убийцу и наказать его. Скажите, а возможно, чтобы существовала еще одна тетрадь?

– Мы не знаем, - покачал головой полицейский. – Возможно, Синигами могла бы ответить на этот вопрос, но она исчезла и уже давно.

– Синигами? – не понял я.

– Бог смерти, - объяснил Лайт. – Тот, кому принадлежит тетрадь, и увидеть которого может любой человек, прикоснувшийся к тетради.

– Безумие какое-то! – пробормотал я. – Я и представить е мог, что подобное может существовать!

– Может, Намикава-сан, - холодно произнес Лайт.

– А куда исчез Синигами? – поинтересовался я.

– Это была она, Рем, - ответил Ягами-старший. – Но мы не знаем, куда и почему она вдруг пропала.

– Секунду… - я задумался. – Рем была хозяйкой той тетради, которую использовал Хигучи?

– Да, - кивнул полицейский.

– А может ли быть так, что это Синигами передала ему тетрадь?

– Возможно, а что?

– Я просто пытаюсь разораться. Получается, что судьбою тетради распоряжается именно бог смерти?

– Не совсем, - возразил Лайт. – Судя по правилам тетради, ее судьбою распоряжается Кира, человек, что владеет ей.

– Значит, Кира отдал тетрадь Рем и велел передать ее Хигучи.

– С чего вы это взяли? – удивленно посмотрел на меня Лайт.

– Логический вывод, - пожал я плечами. – Хигучи не был настоящим Кирой, но у него была тетрадь. Значит, Кира передал ему эту тетрадь, и вполне вероятно, что он сделал это с помощью Синигами, а не лично.

– Такой вариант возможен, - заметил Ягами-старший.

– Тогда скажите мне, Ягами-сан, если тетрадь была у вас, кто и как убил самого Л? – я внимательно посмотрел на полицейского.

Тот ничего не ответил.

– Выходит, что либо есть вторая тетрадь, либо Кира успел запастись листами из нее перед тем, как передать ее Хигучи, - продолжил я свою мысль.

– Э… извините, - вмешался в разговор Мацуда. – А разве с самого начала Л арестовал Мису-Мису не потому, что подозревал, что она Кира 2?

Вместе с Лайтом и Ягами-старшим мы обернулись к молодому полицейскому.

– Кира 2? – переспросил я. – Значит, тетради все-таки две!

Я посмотрел на Лайта, и наши взгляды встретились.

– Тетрадь одна, - уверенно возразил он. – Л так и не смог доказать, что Миса тоже была Кирой. Соответственно, у нас нет повода полагать, что она тоже обладала тетрадью.

 

Аманэ Миса

Я хотел ему возразить, но громкий женский голос заставил меня умолкнуть.

– Лайт, любимый! – воскликнула вбежавшая в зал девушка. – Я так соскучилась!

Подбежав к Ягами, она повисла у него на шее.

– Миса!.. Подожди!.. – он попытался отцепить ее от себя. – Ты же видишь, я работаю!

Она разомкнула объятия и, заметив меня, замерла на месте.

– Намикава-сан? – на лице девушки отразилось неподдельное удивление. – Вы живы?!

– Добрый день, Аманэ-сан, - улыбнулся я в ответ. – Да, как видите, мне  удалось избежать участи моих коллег.

– Я так рада вас видеть! – воскликнула Миса. – Вы здесь, чтобы помочь Лайту?

– Да, я здесь, чтобы поймать Киру, - ответил я.

– Поймать Киру… - повторила она. – Понятно.

– А как поживаете вы, Аманэ-сан? – спросил я. – У вас, наверное, немало работы.

– О да! – засветилась она. – Предложений очень много. Ведь я популярная модель.

– А как насчет того, чтобы все-таки сняться в рекламном ролике для Йотсубы? Нам сейчас как никогда нужна хорошая реклама, а если в ней будет такая очаровательная и безумно красивая девушка, как вы, то у нашей компании будут хорошие шансы на выживание.

– Вы такой милый, Намикава-сан! – залилась она краской. – Когда я увидела вас впервые, я и подумать не могла, что вы умеет так говорить комплименты!

– Миса! – с укором посмотрел на нее Лайт.

– Я не сказала ничего плохого, - возразила она. – Просто рассказала о своих впечатлениях.

– Так как насчет съемок в рекламе?

– Я согласна!

– Миса, нам сейчас это ни к чему, - холодно заметил Лайт.

– Йотсуба больше не связана с Кирой, - попытался я его переубедить. – Аманэ-сан не грозит ничего плохого, если она примет мое предложение. Или же… - сделал я паузу. – Или же вы были согласны на ее съемки только ради того, чтобы поймать Киру?

– Это было нашей главной целью, - коротко ответил Ягами.

– Понимаю, - я опустил глаза. – Но сейчас нашей компании действительно не помешает хорошая реклама. Я прошу вас, Ягами-сан. Аманэ Миса идеально подойдет для нового рекламного ролика.

– Лайт, мне кажется, нет ничего плохого в том, что Миса снимется в рекламе Йотсубы, - заметил Ягами-старший. – Компания действительно уже не связана с Кирой. Мы могли бы им помочь.

– Да, сейчас они действительно не связаны с Кирой, - согласился Лайт. – Но когда они собирались на свои встречи, они поддерживали Киру. Более того, они использовали его силу, чтобы устранять конкурентов. Намикава-сан, вы и ваши коллеги ведь тоже преступники. Неудивительно, что Кира добрался до вас.

– Ты слишком суров, Лайто, - заметила Миса.

– Думаю, мне стоит внести тут ясность, - заговорил я. – Когда мы в первый раз пришли на встречу, никто и нас, за исключением естественно Хигучи, не подозревал об истинных целях собрания. Нас пригласил туда сам президент Йотсубы, объяснив это очередными кадровыми перестановками. Но когда мы пришли, он рассказал нам, что получил угрозы со стороны Кира, который желает, чтобы мы подбирали для него кандидатов на убийства с целью возвышения Йотсубы. Отказ от участия во встречах означал смерть, что и произошло впоследствии с Хатори, свидетелем чего вы и сами были. Мы стали преступниками не по собственной воле, хотя признаю, мы увлеклись и зашли слишком далеко в этом вопросе.

– Лайто, я хочу сняться в рекламе для Йотсубы! – настойчиво заявила Миса.

– Хорошо, - со вздохом согласился Лайт. – Если это так важно для тебя, можешь это сделать.

– Спасибо, любимый! – девушка снова заключила его в свои объятия.

– Вы могли бы приехать в понедельник в мой офис? – вежливо осведомился я у нее.

– Конечно! – радостно улыбаясь, воскликнула Миса. – В понедельник я у вас.

 

***

Аманэ Миса была удивительным человеком. Хотя я мог понять, почему она на самом деле раздражала Лайта, что он нисколько не скрывал. Миса почти все время находилась в состоянии радостного возбуждения, излучала огромное количество позитивной энергии и была безумно влюблена в Лайта. Для хладнокровного и сдержанного Ягами этот поток эмоций был неприемлем. Временами он обходился с ней даже слишком грубо, и мне становилось жаль девушку. Поэтому когда она пришла в Йотсубу для подписания контракта на съемки в рекламе, я постарался окружить ее максимальным количеством учтивости и заботы. Я лично проводил ее к новому главе рекламного отдела и предупредил его быть как можно более внимательным к Аманэ-сан. Когда же все формальности были улажены, я лично встретил Мису и предложил зайти в мой кабинет.

– Вы так любезны, Намикава-сан, - она засветилась привычной улыбкой. – Спасибо.

Мы прошли в мой офис, и я попросил свою секретаршу принести нам чаю.

– Я понимаю, возможно, на данный момент мы не можем заплатить вам больше денег за участие в рекламной компании, - начал я. – Сейчас для Йотсубы настали тяжелые времена. Но уверен, что как только мы будем располагать средствами, ваши услуги будут оплачены как надо.

– Больше денег не надо, - покачала головой Миса. – Гонорар меня вполне устраивает. К тому же, я живу с Лайтом, а он хорошо зарабатывает. Я не нуждаюсь в средствах.

– В любом случае, я очень благодарен вам за вашу помощь. Вы даже не представляете, Аманэ-сан, насколько это важно для нас.

– Зовите меня просто Миса, - попросила она.

– Хорошо, - улыбнулся я в ответ. – Скажите, Миса, Лайт, наверное, очень занятой человек?

Это было подло, но я все-таки решился ее расспросить. К этому времени нам уже принесли чай, и обстановка как никогда располагала к беседе.

– Да, у него всегда много работы. Иногда он даже не приходит ночевать, говорит, что остается в офисе, - опустила она голову, и я почувствовал, как изменилось ее настроение.

– Простите, я не хотел… - поспешил извиниться я.

– Все нормально, - она снова улыбнулась. – Я все равно люблю Лайта, даже несмотря на то, что он ночует иногда в офисе.

– В офисе группы расследования? – уточнил я.

– Ага, - кивнула она. – Однажды, я тоже жила в том доме, но на другом этаже.

– Помню, - усмехнулся я. – Там же ваше агентство устроило для нас прием.

– Точно! – она засмеялась. – Тогда все веселились, кроме вас, Намикава-сан.

– Я не большой любитель подобных вечеринок, - признался я.

– Тогда многие из ваших коллег взяли у меня адрес моей электронной почты. От них еще долго приходили письма со всякими предложениями.

– Особенно от Хигучи, да? – задумчиво спросил я.

– Ну… он быстро перестал мне писать.

– Потому что умер, - заметил я. – Точнее потому, что его убил Кира.

Услышав мои слова, Миса подняла на меня взгляд. Ее лицо стало серьезным.

– Вы действительно хотите найти Киру? – спросила она.

– Я найду его, - уверенно ответил я.

– А когда найдете, что вы будете делать, Намикава-сан?

Я ответил не сразу.

– Вы по-прежнему симпатизируете Кире в благодарность за то, что он наказал убийцу ваших родителей?

Она молчала.

– Понимаю, - проговорил я.

Между нами воцарилось неловкое молчание.

– Так что вы сделаете? – повторила свой вопрос Миса.

– Я пока не знаю, - солгал я. – Возможно, передам его Лайту.

– Хорошо, - произнесла она, и я заметил, как она тихонько облегченно вздохнула.

Вздох Мисы оказался еще одним доводом, который убедил меня в том, что Лайт и есть Кира.

 

Тетрадь Смерти

Прохладный ветерок теребил мои волосы. Я стоял, окруженный темнотой, устремив свой взгляд вверх, на этаж небоскреба, где располагался кабинет Лайта.

– Что будешь делать? – спросил стоявший рядом со мной Карл.

– Поднимусь наверх и все там обыщу, - ответил я. – Я найду его тетрадь, или листы, на которых он написал наши имена.

– А если не найдешь? – спросил Фей Онг.

– Значит, он прячет тетрадь в другом месте. Или я ошибся, и придется все начинать сначала, - опустил я голову. – Но я думаю, что прав. Знаешь, сегодня утром от сердечного приступа умер тот человек, которого я показывал Ягами. Даже удивительно, что Лайт поддался на мою уловку.

– Если он действительно Кира, представляю, в каком смятении он находился, увидев тебя живым и здоровым, - начал рассуждать Карл. – Ведь до сих пор никто из тех, чьи имена он записывал в тетрадь, не воскресал.

– Он, наверное, подумал, что я использую не настоящее. Это объяснение наиболее рационально в данном случае.

– Возможно, - пожал плечами Карл. – Как ты собираешься попасть в его кабинет?

– Я воспользуюсь своей новой силой, - ответил я. – Ведь у меня есть крылья.

– Есть, - кивнул он и усмехнулся. – Если найдешь тетрадь смерти, прихвати ее с собой. Мне любопытно на нее посмотреть.

– Хорошо, - ответил я.

Мой «брат» пожелал мне удачи и медленным шагом направился прочь. Оставшись в одиночестве, я снова посмотрел вверх на нужный мне этаж. Затем я подошел к стене здания и прикоснулся к ней рукой. Я закрыл глаза и почувствовал, как начало изменяться мое тело. И лишь когда у меня за спиной выросли два черных крыла, и открыл глаза и с радостью убедился, что меня никто не видел. Теперь оставалось только подняться.

В кабинет Лайта я проник без каких-либо затруднений. Я собирался сломать стекло, чтобы открыть задвижку на окне, но на мою удачу Ягами просто забыл закрыть его в тот вечер. Видимо, ему и в голову не могло прийти, что кто-то попытается влезть к нему в окно, или же он просто торопился.

Я убрал крылья и спрыгнул с подоконника. Затем я прошел вдоль стены и нащупал выключатель. Яркий неоновый свет залил комнату, и моему взору предстал абсолютно идеальный кабинет. Впервые в жизни меня чуть не стошнило от аккуратности. Я сам всегда был приверженцем порядка, но вид кабинета Лайта почему-то вызвал во мне отвращение.

Я решил не терять время и начал поиски. Сначала я проверил все папки на столе, ящики, затем перешел к шкафу и специальному железному боксу для хранения документов. Я тщательно перерыл все, что мог, складывая бумаги так же аккуратно, как они лежали до моего появления. И хотя нигде не было и намека на тетрадь, я не терял надежды. Наконец осталось только одно место, где я не успел посмотреть – сейф, вделанный в стену и замаскированной какой-то абстрактной картиной. Найти его мне не составило большого труда, но я и понятия не имел как его открыть. Я взялся за ручку и неожиданно почувствовал, что могу сломать ее. Я ощутил, что обладаю силой, которая может позволить мне сделать то, на что не способен ни один человек. Я закрыл глаза и позволил монстру внутри себя пустить в ход свои умения. Через минуту до меня донесся жалобный скрип металла. Я дернул рукой и, сломав замок, открыл дверцу. Обескураженный собственным поступком, я заглянул внутрь. В сейфе лежало несколько папок. Я приподнял их и увидел тонкую тетрадь в черной обложке.

«Неужели?!» - промелькнуло у меня в голове.

Дрожащею рукой я взял тетрадь и поднес ее к глазам. Я чувствовал, как внутри меня все похолодело от предчувствия страшной истины. Я открыл тетрадь и, начав ее листать, понял, что был прав. Это была тетрадь смерти. Та самая тетрадь! В сейфе Ягами Лайта!

Передо мной замелькали неизвестные мне имена, записанные чужим подчерком. Но неожиданно подчерк стал знакомым – это писал Лайт. Мои глаза замерли на знакомых именах: Оои Такеси, Кида Масахико, Шимура Сугуру, Тахакаси Эийчи, Мидо Шинго, Намикава Рейдзи… Наши имена, выведенные недрогнувшей рукой Лайта на листе страшной тетради. Я закрыл глаза и почувствовал, как дрожу всем телом. «Мидо и Карл были правы. Это все-таки ты Лайт! Ты и есть Кира, - мелькнуло в моей голове. – Ты…» Звук открывающейся двери за моей спиной не позволил довести до конца свою мысль.

– Что?! – послышался удивленный голос Лайта. – Что ты здесь делаешь?!

С тетрадью в руке я медленно повернулся в его сторону. Я был настолько обескуражен, что не мог произнести ни слова.

– Намикава? – презрительно усмехнулся Лайт. Его взгляд упал на тетрадь смерти в моих руках.

– Значит это ты… - с трудом выговорил я.

Несколько минут он молча и пристально смотрел на меня.

– Да, это я, - произнес он, наконец. Казалось, он даже не был шокирован. – Как ты пролез в мой кабинет и вскрыл сейф?

Я молчал.

– Намикава?

– Ты убил их всех… Ты убил Мидо…

– Да, и Мидо, и Киду, и вашего параноика Шимуру, и остальных болванов, - он приблизился ко мне. – Да. Я положил конец вашей жалкой жизни. И я буду продолжать свое дело, потому что Кира это правосудие, а я – бог нового мира, который я создам, - он сделал паузу. – Как ты заметил, твое имя там тоже есть, но видимо оно не настоящее, иначе я сейчас не лицезрел бы твою обескураженную физиономию.

Он потянулся за тетрадью, но я отвел руку.

– Нет!..

– Нет? – усмехнулся он. – И что ты собираешься делать? Выдать меня? Сообщить группе расследования, что Ягами Лайт и есть Кира?

Я не ответил.

– Отдай мне тетрадь.

– Нет, - сделал я шаг назад.

– Это большая ошибка, Намикава. Или, может, ты тоже решил воспользоваться тетрадью и снова устранить парочку конкурентов? – начал злобно смеяться Ягами. – Или, может, хочешь стать помощником Киры?

– Ты – убийца!

– А ты разве нет? – он резко стал серьезным. – Разве ты не приговаривал людей к смерти в компании с остальными членами ваших собраний?! Не ты ли радовался смерти Хатори?!

– Я признаю, что совершил много ошибок…

– Вот именно! А ради чего были эти убийства? Только лишь ради того, чтобы акции Йотсубы поднялись в цене. Жалкие меркантильные цели! Я же стараюсь на благо всего человечества! Я хочу создать мир, в котором больше не будет преступности!

– Ты перешел границы в своих намерениях…

– Нет, это вы перешли границы. А я вас остановил. И теперь ты говоришь, что я убийца. Да мы с тобой партнеры по преступлениям, мой дорогой Намикава! Разве не вы воспользовались моей тетрадью, чтобы достичь желаемого?!

Он снова потянулся, чтобы забрать у меня мой трофей, но в ответ я схватил его рукой за горло и прижал к стене. С меня было достаточно. Чудовище внутри меня жаждало мести.

– Мне достаточно сжать руку, чтобы сломать тебе шею! – прошипел я. – Знаешь, Лайт, ты ошибся. Мое имя настоящее, и в то утро я умер вместе с остальными, но потом произошло кое-что, что вернуло меня к жизни. И вот я здесь, чтобы отомстить тебе за то, что ты с нами сделал. И ты больше не сумеешь расправиться со мной с помощью своей тетради!

По мере того как я говорил, глаза Лайта расширялись от ужаса.

– Что ты несешь?! – прохрипел он.

– Лайт, он прав, - послышался за моей спиной чужой голос.

Я оглянулся через плечо и увидел странное уродливое существо.

– Синигами! – прошептал я.

– Рюк! – закричал в это время Ягами. – Сделай что-нибудь! Убери его от меня!

– Прости, Лайт! – отозвался бог смерти. – Я ничем не могу помочь.

– Убей его!

– Как? Он уже мертвый.

Лайт перестал вырываться и посмотрел на меня. В его глазах просквозил настоящий страх.

– Да и если бы он был жив, я бы все равно этого не сделал, - добавил Рюк.  

Мне до безумия хотелось переломить шею этого мерзавца и прикончить его. Несколько долгих минут я прижимал Лайта к стене, но неожиданно ярость во мне уступила место холодному рассудку. Я решил насладиться собственной местью.

Отпустив Ягами, который, кашляя и хрипя, сполз по стене на пол, я подошел к тому месту, где бросил тетрадь. Подняв страшное оружие смерти, я посмотрел на Синигами.

– Это твоя тетрадь? – спросил я.

– Нет, - его уродливое лицо исказила усмешка. – Эта тетрадь принадлежала Рем. Но наш Лайт сумел вынудить ее убить Л и из-за этого погибнуть самой, - он мерзко захихикал. – Одно из главных правил богов смерти: если ты убиваешь кого-то ради кого-то, ты прощаешься с собственной жизнью!

Я ничего ему не ответил и повернулся к Лайту.

– Знаешь, а ты тоже не плох, - продолжал Рюк. – Хотя не будь у тебя твоей силы, ты бы никогда не раскрыл Киру и не оказался бы здесь.

Я не обращал внимания на его болтовню.

– Хочешь ее обратно? – показал я тетрадь Лайту.

Тот не ответил и лишь смотрел на меня взглядом полным ненависти и злобы.

– Что ж, - продолжил я. – Если хочешь… - размахнувшись, я швырнул тетрадь в распахнутое окно. – Тебе придется пойти и взять ее!

Я подошел к Ягами и, рывком подняв его на ноги, потащил к окну.

– Твоя тетрадь там, бог нового мира! – закричал я. – Пойди и забери ее!

Лайт не успел опомниться, как я столкнул его в оконный проем и спрыгнул вслед сам.

 

Синигами

Я слышал крик Лайта, пока он падал вниз, крик, в котором смешались злоба, досада и страх. Выпустив крылья, я полетел вслед за ним, и когда мы поравнялись на уровне пятнадцатого этажа, я схватил его за рубашку.

– О чем ты думал, когда убивал нас?! – закричал я. – О чем ты думал, когда убивал всех этих людей?! Неужели ты считал, что имеешь права вершить чьи-то судьбы?!

– Я не знаю, кто ты! – вцепился в мои руки Лайт. – Но в кого бы ты ни превратился, ты так и остался неудачником! – его губы скривила кривая усмешка.

– Подонок! – я со злостью разжал руки, и он начал падать дальше. – Подонок!

Я почувствовал, как мне на глаза навернулись слезы. У каждого из нас была своя жизнь. Да, мы совершили много ошибок, но Лайт Ягами был не вправе выносить нам приговор!

Я полетел вслед за ним и снова схватил возле девятого этажа.

– Ты расправился с нами потому, что мы убивали конкурентов или потому, что мы оказались ненужными свидетелями?! – я начал набирать высоту.

– И то и другое, - прошипел Лайт. – Мой план был четко продуман, и он сработал. Все получилось именно так, как я задумал. И я победил! Л мертв, а я занял его место! Я стал начальником полиции, а вы все сдохли! И ты в том числе!

Я с силой ударил его об стену восемнадцатого этажа и прижал его к зданию.

– Неудачники! – закричал Ягами и начал злобно смеяться. – Вы все равно проиграли!

Я смотрел на него и понимал, что мне больше нечего было ему сказать. У меня перед глазами снова встал Мидо и тот, солнечный день, когда он уговорил меня поехать на пикник. У меня в ушах зазвенел его смех, и еще тысяча разных незнакомых голосов. Они что-то кричали мне, но я не мог разобрать их слов. Наверное, это были души тех людей, которых убил Лайт. В какое-то мгновенье мне даже показалось, что я слышу голос Хигучи.

– Давай, Намикава, - говорил он своим привычным, полу презрительным, полу насмешливым тоном. – Ты всегда умел быть настоящим засранцем!

 «Ты прав, дружище, - я впервые подумал о Хигучи, как о друге. – Я умею быть засранцем, когда захочу».

Я усмехнулся и еще сильнее прижал Лайта к стене.

– Там внизу осталось кое-что твое, Ягами, - проговорил я. – Тетрадь, с помощью которой ты, победитель, построишь новый мир на наших могилах. Не забудь ее подобрать, когда будешь внизу. И передай от меня привет своему Синигами.

Сказав это, я просто отпустил его и больше не полетел следом. Я держался возле восемнадцатого этажа до тех пор, пока снизу не донесся звук шлепнувшегося об землю тела. Затем я начал медленно снижаться. Встав на ноги, я опустил голову и в свете фонаря увидел труп Ягами Лайта с размозженным черепом, а рядом – невзрачную тетрадь в черной обложке. Я наклонился и поднял ее.

– Теперь она принадлежит тебе, - захихикал рядом Рюк. – Но только не надейся, что я буду следовать за тобой. Это не моя тетрадь.

– Ты мне и не нужен, - даже не глядя на него, глухо ответил я.

– А тебе уже вообще больше никто не нужен, - заметил бог смерти. – Ты теперь сам Синигами.

Я обернулся и поднял на него взгляд.

– С чего ты это взял?

– Ты не человек, но при этом ты стал хозяином тетради, а ими могут быть или люди, или боги смерти. Я бы сказал, что ты где-то между, но ты мертвый. Поэтому ты теперь такой же, как и я! – последняя мысль очень развеселила его, и он начал громко смеяться. – Только не забывай про правила. Помнишь, что я говорил тебе о Рем? Она убила ради человека, к которому испытывала симпатию, и погибла сама. Теперь ты тоже, - он резко стал серьезным, - умрешь, если повторишь ее ошибку. Даже богов смерти можно убить.

Я ничего не ответил и посмотрел на тетрадь в своих руках. Потом я вспомнил про крылья и убрал их.

– Прощай, Рюк, - проговорил я и медленным шагом побрел прочь.

Утро застало меня бродящим по городу с затуманенным рассудком и тетрадью в руках. Первые солнечные лучи, окрасившие в розовый цвет верхушки небоскребов Токио, были предвестниками нового дня, в котором мне уже не было место. Я вошел в один из парков и присел на скамейке. Где-то недалеко уборщики мыли улицы, слышался размеренный топот первых, спешивших на работу, прохожих, откуда-то из крон деревьев доносилось пение птиц. Прекрасный, светлый мир, улыбавшийся новому дню, мир, в котором я был всего лишь призраком, восставшим мертвецом, существом без надежды и прошлого. Моя цель была достигнута: Кира был мертв, а мои друзья отомщены. Мне больше не к чему было стремиться. И хотя я знал, что существовали и другие тетради смерти, меня это уже не беспокоило.

Я положил тетрадь на колени и долго смотрел на нее бессмысленным взглядом. Я не верил в то, что превратился в Синигами. Я не мог быть двумя существами одновременно, к тому же после смерти Лайта во мне ничего не изменилось. Монстр внутри меня по-прежнему послушно дремал, а сердце Рейджи Намикавы – по-прежнему рвалось на части от боли и тоски. Неожиданно я вспомнил Диву, но поймал себя на мысли о том, что больше не хотел ее видеть, и больше ничего не испытывал по отношению к ней. Но осознание этого факта не освобождало меня от ответственности перед моей Королевой – я обещал ей, что всегда буду рядом.

Я встал и побрел по направлению к ее дому. Когда я дошел до нужного мне района, солнце уже стояло высоко в небе. Мимо меня проходили люди, торопившиеся по своим делам. Никто из них не обратил на меня ни малейшего внимания, но я поймал себя на том, что почему-то вижу их имена. Замотав головой, я постарался отбросить эту мысль, словно бредовое видение, вошел в подъезд дома и поднялся на нужный этаж. Дверь в квартиру оказалась не запертой и, войдя, я замер на пороге.

– Доброе утро! – приветствовал меня заметивший мое появление Соломон. – Тебя давно не видно.

– У меня были кое-какие дела, - выдавил я из себя.

– Рейджи? – из соседней комнаты выглянул Карл и, заметив мой всколоченный растерянный вид, нахмурился. – Ты в порядке?

– Нет, - покачал я головой и беспомощно посмотрел на тетрадь в руке. – Я не в порядке.

Фей Онг молча подошел ко мне и взял у меня смертельное оружие.

– Это она? – коротко спросил он.

– Да, - кивнул я.

– Ты нашел ее у Лайта?

– Да.

– А где сам Ягами?

– Мертв,- я медленно опустился на ближайший стул. – Я убил его.

– Что это? – поинтересовался Соломон, глядя на тетрадь через плечо Карла.

– Тетрадь смерти, - хмуро отозвался вьетнамец и протянул ее Голдсмиту. – Любой человек, чье имя записано в этой тетради, умрет.

– Тетрадь смерти? – раздался голос вошедшего в комнату Натана Малера. – Любопытно. Ею можно воспользоваться?

– Думаю, этого не надо делать, - глухо ответил я.

Натан приблизился к Соломону и, взяв у него мой трофей, перелистал ее.

– Здесь твое имя, - заметил он через минуту.

– Я знаю, - поднял я на него взгляд. – Мое, моего близкого друга и моих коллег. Я мертв, Натан, и уже давно.

– Мы все мертвы,- тихо заметил Малер. – Все кроме Дивы, ее сестры и ее детей. Мы все мертвы, Рейджи, а эта жизнь… - он умолк.

– Эта жизнь это ад на земле, - закончил я вместо него.

Натан отдал тетрадь Карлу и присел рядом со мной.

– Если ты утратишь смысл свое существования, все будет потеряно, - произнес он.

– Мне кажется, я уже его утратил, - почти шепотом ответил я.

– Рейджи! – выпорхнувшая из своей спальни Дива бросилась мне на шею. – Как хорошо, что ты пришел!

Еще никогда она не встречала меня с такой радостью, еще никогда так не обнимала меня. Я заключил ее в свои объятия, но у меня перед глазами встало лицо Джессики. Я поймал на себе взгляд Карла и вспомнил его слова: «Ты все еще любишь ее. Даже не думай возражать. Ты до сих пор влюблен в Джессику».

 «Ты был прав, брат, - подумал я, глядя на него. – Я все еще люблю Джессику». Словно прочитав мои мысли, он едва заметно усмехнулся в ответ.

  

Джессика

Смерть Лайта Ягами стала очередной новостью, потрясшей Токио. Ведь он был не только новым Л, об этом большинство людей даже и не догадывалось, но еще и начальником полиции. Почти все СМИ, растрезвонившие известие о том, что Ягами-младший был найден мертвым, приписали его смерть деяниям Киры. Сидя в своем кабинете и просматривая новости в интернете, я со злорадством вчитывался в каждое слово. «Упал из окна своего офиса…». «Погиб один из лучших полицейских Японии». «Группа расследования по поимке Киры скорбит об утере главного помощника великого Л». Все эти заголовки были бальзамом на мою израненную, измученную душу. Я понимал, что это было плохо, но я радовался его смерти. Я  радовался тому, что он разделил участь моих друзей. Я ликовал потому, что убил Киру!

Но об этом люди еще не знали, не знали ни наследники Л, ни группа расследования, ни отец Лайта, ни Миса. Миса… Мне было искренне жаль ее. Она была милой добродушной, бесхитростной девушкой. Даже если Аманэ Миса и была Кирой 2, я готов был ей это простить. Я ловил себя на этой мысли и понимал, что в ту минуту был эгоистичным циничным засранцем, таким, каким меня всегда видел Хигучи. И еще во мне жил монстр, и мне опять мерещились имена людей и какие-то цифры, когда я смотрел на них…

Стук в дверь прервал ход моих мыслей.

– Входите! – отозвался я.

На пороге показалась моя секретарша, и я четко увидел ее имя, словно написанное у нее на лбу: «Акика Иоширо».

– Я принесла последнюю корреспонденцию на сегодня, - произнесла она.

– Да, спасибо, - поблагодарил я ее. – Положите, пожалуйста, на стол.

Она выполнила мою просьбу и удалилась, а я продолжал сидеть и смотреть на дверь, которая закрылась за ней. Медленно я осознавал, что цифры, которые мне мерещились возле ее имени, были сроком, но сроком чего? Жизни? Ерунда!

Я  отбросил все мысли и просмотрел корреспонденцию. Потом я взглянул на часы и понял, что рабочий день уже закончился. Я навел порядок на столе, выключил компьютер и, попрощавшись с Акикой, покинул здание Йотсубы.

На улице стоял теплый осенний вечер. Медленным шагом я пересек парк по направлению к зоне парковки. Там меня дожидался мой черный «Мерседес». Но, не дойдя до нужного места, я неожиданно замер: мое боковое зрение уловило знакомый силуэт на одной из скамеек. Я медленно обернулся. Она сидела, сжав в руках небольшой рюкзак и светлой мягкой ткани. Обычные, чуть потертые джинсы, голубая майка, короткий пиджак. Она выглядела так же, как и десять лет назад, как и в тот день, когда я видел ее в последний раз. Ее напряженный взгляд был устремлен на здание Йотсубы, и потому она даже не заметила меня, стоявшего всего в нескольких метрах от ее скамейки.

Джессика… Я почувствовал, как ком встал у меня в горле. Я не мог ошибиться или обознаться, так как видел ее имя. Джессика… Здесь, в Токио! ДЖЕССИКА!

Мне захотелось закричать, но звуки застряли у меня в горле. Все мое существо парализовало, и я был не в состоянии даже пошелохнуться. Я едва дышал, глядя на единственную женщину в этом мире, которую любил.

Словно вечность протекло несколько секунд. Наконец неимоверным усилием воли я взял себя в руки и выдохнул. Я по-прежнему стоял недалеко от девушки, но не знал, что мне делать. Моим первым порывом было подбежать к ней, обнять, прижать к себе и покрыть поцелуями. Но потом я испугался, испугался того, что она больше не испытывает ко мне прежних чувств. Тогда почему она вдруг приехала?

Я сделал один маленький шаг по направлению к Джессике. В ту минуту я молился в душе и умолял, чтобы она не оказалась миражом. Медленным осторожным шагом я подошел к скамейке и замер.

Она, наконец, почувствовала мое присутствие. Она обернулась. Наши глаза встретились и замерли друг на друге. Мимо прошла еще одна вечность. А потом Джессика медленно встала и бросила свой рюкзак на скамейку. Еще мгновенье, и она бросилась мне на шею. Я выронил свой кейс и прижал ее к себе.

Наверное, это было неправильно для человека моего возраста и положения целоваться посреди парка на глазах у прохожих, словно подросток. Но мне было все равно. Мир вокруг меня перестал существовать. Была только Джессика – самая красивая, самая любимая и самая желанная женщина на свете. В ту минуту я вновь обрел смысл своего существования и до безумия сильно захотел жить. Неважно кем я был, хироптером, вампиром, Синигами, я хотел жить. Я хотел быть рядом с Джессикой, любить ее, беречь ее, заботиться о ней, исполнять ее любое желание, ощущать ее тепло, чувствовать вкус ее губ. В ту минуту я понял Карла, который рассказывал мне про свою другую Королеву, понял, что любовь действительно сильнее всего. Она сильнее смерти, сильнее жажды крови, сильнее желания убивать, сильнее цинизма, эгоизма и прочих мерзостей этого мира. Любовь заставила Диву вернуть меня к жизни. Любовь привела Джессику в Токио. Любовь сделала меня самым счастливым существом на земле.

Мы целовались так, будто и не было тех десяти лет, что разлучили нас, будто ничего не изменилось, и мы все те же, прежние Рейджи и Джессика, которые случайно столкнулись в университетском парке, залезали друг другу в окно в общежитии и выставляли за дверь соседей и соседок по комнате, не отрывались друг от друга на вечеринках и вместе готовились к экзаменам. Мы все те же, мечтавшие провести вместе всю жизнь, создать настоящую семью, завести детей. Да, в те счастливые годы, я мечтал о детях, которых могла подарить мне Джессика. Тогда я еще не был циничным эгоистичным засранцем, помышляющим только о карьере. Я был живым человеком, мечтавшим о счастье.

Об этом же я мечтал и сейчас. Непонятное странное существо, застрявшее между миром живых и мертвых, я мечтал о счастье.

Мы перестали целоваться, но я продолжал прижимать ее к себе.

– Ты приехала! – прошептал я. – Ты все-таки приехала ко мне!

Джессика посмотрела на меня, и я увидел, что у нее в глазах блестели слезы.

– Я люблю тебя! – тихо проговорила она. – Ты замерз? – она сжала в руках мои ладони. – Ты такой холодный.

– Не обращай внимания… - я почувствовал, что вот-вот тоже заплачу. – Со мной все в порядке… Я… я люблю тебя!

 

Признание

Я не мог скрыть от Джессики правду. И поэтому я рассказал ей все, вплоть до мельчайших подробностей даже о том, кем теперь был. Мы сидели на диване в холле моей квартиры. Джессика слушала молча и спокойно, глядя мне в глаза. Иногда мне было тяжело выдерживать ее взгляд, и я опускал голову, особенно, когда мне пришлось рассказывать ей про свои отношения с Дивой. Джессика ни разу не прервала мой рассказ, и лишь когда я умолк, она поднялась и, подойдя к тому месту, где я сидел, встала на колени и взяла в руки мои ладони.

– Мне все равно, кто ты теперь, - тихо произнесла она. – Я все равно люблю тебя. Я всегда буду любить тебя! – она протянула руку и коснулась пальцами моей щеки. – У тебя действительно есть крылья?

Я кивнул.

– Мой ангел! – прошептала она. – Мой темный ангел!

Я сполз с дивана на колени и прижал ее к себе.

– Если бы ты только знала, как я мечтал о тебе! Сколько искал тебя! – проговорил я. – Сколько ночей ты снилась мне!

Я уткнулся лицом ей в шею и почувствовал, как Джессика провела рукой по моим волосам.

– Прости, что тогда уехала, оставив одну записку, - произнесла она. – Я не выдержала бы прощания с тобой, - она легко отстранила меня от себя и посмотрела мне в глаза.

– Почему же ты приехала сейчас?

Она поднялась и присела на диван.

– Несколько месяцев назад я узнала о смерти твоих коллег и твоем исчезновении. А недавно пришло известие о том, что ты жив и вернулся. И тогда я поняла, что больше не могу медлить или сомневаться, что это мой последний шанс увидеть тебя, - ответила она. – Я решилась и забронировала себе билет до Токио.

– Я столько раз пытался найти тебя. Звонил, писал, но ты исчезла!

– Знаю, - опустила она голову.

– Я даже посылал вот это на адрес твоих родителей, - встав, я принес из спальни  коробку с платьем и положил ее перед ней. – Это был мой подарок тебе на день рождения, но посылка вернулась, так как твоя семья больше там не жила.

Джессика открыла коробку и медленно вытащила платье.

– Оно прекрасно! – с восхищением проговорила она. – Мой любимый цвет! Ты всегда умел делать подарки.

– Если честно, я думал, что ты уже никогда его не увидишь, - признался я. – Почему ты не отвечала ни на письма, ни на звонки? Если ты действительно все еще любишь меня, почему молчала столько лет? – я взял ее за руки. – Скажи, ты вышла замуж?! У тебя есть своя семья?!

– Нет, - покачала она головой. – Я не замужем и никогда не была.

– Тогда почему?!

Джессика осторожно высвободила ладони.

– Рейджи, - начала она. – Мне тоже надо тебе кое в чем признаться.

Я затаил дыхание в ожидании чего угодно.

– Дело в том, что я… - она сделала паузу. – Я агент ФБР. Работаю в отделе сверхсекретных операций. Когда я стала работать там, я сменила все номера телефонов и адреса, а родителей переселилась в другой штат. Сейчас я живу в Нью-Йорке и работаю по восемнадцать часов в сутки. Поэтому ты и не мог меня найти.

– Агент ФБР? – я был поражен ее признанием.

– Да, меня завербовали туда примерно сразу же, как мы расстались. Мне было тогда все равно, чем заниматься, и я с радостью согласилась на самую опасную работу. Сейчас я один их лучших агентов.

– Понимаю, - проговорил я.

– Но это еще не все, - Джессика улыбнулась. – Знаешь, почему я так спокойно восприняла то, что произошло с тобой? Я очень хорошо знакома с организацией Красный Щит, - она сделала паузу, глядя в мои расширившиеся от удивления глаза, - и прекрасно знаю Дэвида.

– Ты… знакома… с Красным Щитом? – с трудом спросил я.

– Да, - кивнула она. – Мне известна вся история Саи и Дивы. Мы даже неофициально помогали Дэвиду и его людям.

Я смотрел на Джессику, не зная, что сказать.

– Так значит ты… - запнулся я, - один из охотников на хироптеров?

– Нет, - покачала она головой. – Сама я не состою в Красном Щите. У меня и своих дел предостаточно. И уж тем более я не собираюсь сообщать им о тебе.

Она протянула руку и дотронулась до тыльной стороны моей ладони.

– Я никогда не сделаю ничего такого, что могла бы причинить тебе вред.

– А Диве? – осторожно спросил я.

Джессика с минуту раздумывала.

– И Диве тоже, - ответила она, наконец. – Если бы ни она, я бы больше никогда не увидела бы тебя.

Я придвинулся к ней и обнял ее за талию. Без лишних слов Джессика обвила руками мою шею, и мы начали целоваться. Мы целовались до тех пор, пока не почувствовали, что нам не хватает дыхания.

– Рейджи, - прошептала она. – Ты самое лучшее, что было в моей жизни. Я буду хранить эти воспоминания до конца своих дней.

– Воспоминания?! – посмотрел я ей в глаза. – Ты… ты снова собираешься оставить меня?! Я…

Вспомнив о том, что я больше не человек, я запнулся. Джессика была права, ей было нечего делать рядом с монстром, в которого я превратился.

– Дело не во мне, - послышался ее голос. – Я просто подумала, что у тебя теперь есть Дива, и она подходит тебе гораздо больше…

– Дива – моя Королева, - перебил я ее. – Наши отношения с ней – извращение. Это все равно, если бы я занимался любовью со своей матерью.

Эта мысль заставила меня содрогнуться.

– Но ведь подобная ассоциация не останавливала тебя, - заметила Джессика.

– Ты права, - вздохнул я. – Это потому что у меня пока еще мышление как у человека. Я воспринимаю Диву, как женщину, которой обязан жизнью и любое желание которой я выполню. Но я никогда не смогу представить ее своей матерью… Это все очень сложно. Карл один раз сказал, что все беды Шевалье исходят из того, что они искусственно созданные существа, не рожденные теми, кем стали потом. Это словно проклятье, наказание. Он абсолютно прав. Дива влюбилась в меня до того, как дала мне своей крови, поэтому любит меня и сейчас. Я же ее до этого не знал и узнал только как свою Королеву. Поэтому у меня не может быть никаких чувств. Джессика, - сжал я ее руки в своих. – Единственная женщина, которую я люблю, это ты. И самое большое счастье для меня это если ты останешься со мной. Но я знаю, что больше не человек, и если ты предпочтешь уехать и забыть обо мне навсегда, я пойму, прощу и больше никогда не буду пытаться тебя найти.

С минуту она пристально смотрела мне в глаза.

– А если я предпочту остаться? – спросила она. – Что ты скажешь Диве?

Ее вопрос уверенно загнал меня в тупик.

– Об этом мы спросим у Карла, - улыбнулся я в ответ.

 

Измена

Фей Онг был в полном недоумении. Он переводил удивленный взгляд с меня на Джессику и обратно, пока мы сидели в небольшом уютном кафе в центре Токио. Внимательный взор моего «брата» скользил по моей правой руке, которой я обнимал за талию любимую женщину, останавливался на моем непривычно неделовом наряде, перебирался на мои, собранные на затылке в хвост, волосы, а затем с подозрением перескакивал на Джессику. Я догадывался, какие мысли роились в его голове в ту минуту.

– Мда, - изрек Карл. – Для праздника есть немало поводов, да?

– Угадал, - я дал волю улыбке.

– Помнится, еще вчера утром, ты был уверен, что в этом мире тебе больше нет места, - напомнил он.

– Вчера утром все было по-другому, - улыбнулся я еще шире. – Сегодня настал новый день, и все изменилось. К тому же, сегодня суббота, а это всегда приятно

– Ага, - усмехнулся вьетнамец. – Особенно, когда Кира мертв, приехала любимая женщина и ты бессмертен. Черт возьми, я тебя хорошо понимаю.

– Спасибо, Карл, - искренне поблагодарил я его.

– Не за что, - отозвался он. – Только вот я ума не приложу, что теперь делать… Нет! Не смотри на меня так и даже не думай об этом! Я не смогу рассказать об этом Диве! – Карл внимательно посмотрел на Джессику. – Это так сказать… не моя компетенция.

– А чья? – спокойно спросила она. – И чем это вообще может обернуться для Рейджи?

– Чем это может обернуться? – у Фей Онга на лице заиграла нервная улыбка. – Об этом вам лучше спросить у Соломона. У него богатый опыт в подобных делах.

– Но ведь можно же что-то сделать? – произнесла Джессика.

– На свете есть только один человек, который может здесь помочь. Это Натан Малер. Он отец Дивы и только он сможет успокоить ее и убедить, - Карл сделал паузу. – Но ей будет очень тяжело, - опустил он голову. – Она… она впервые в жизни по-настоящему полюбила.

Услышав его слова, я почувствовал, как у меня защемило в сердце. Я вспомнил свою Королеву, ее любовь, нежность и слезы, свое обещание всегда быть рядом. Мое предательство наверняка будет для нее ударом. Я почувствовал себя изменником и мерзавцем, но не мог ничего поделать. Я безумно любил Джессику и мечтал лишь о том, чтобы быть с ней. Словно прочитав мои мысли, моя возлюбленная обернулась ко мне.

– Если хочешь, я уеду, - едва слышно произнесла она. – Я не хочу, чтобы по моей вине у тебя возникли проблемы с той, что спасла твою жизнь.

– Нет! – я прижал ее к себе. – Я тебя больше не отпущу!

– Но Дива…

– Она поймет. Если она действительно любит, то поймет.

– Ты плохо знаешь Диву, - тихо произнес Карл. – Конечно, сейчас она очень изменилась, но боль и страдания могут пробудить в ней прежнюю ненависть. И поверь мне, она умеет мстить.

– Жизнь Джессики может быть в опасности? – с тревогой спросил я.

С минуту вьетнамец размышлял.

– Есть два факта, которые могут серьезно повлиять на это дело. Первый факт заключается в том, что Джессика человек. Дива может просто отдать тебя ей до тех пор, пока она жива, как бы на временное пользование, как бы это мерзко не звучало, а потом забрать свое обратно. И второй факт – Дива должна скоро уснуть на тридцать лет, и кто знает, что будет, когда она проснется. Так что, ты можешь либо пойти к Королеве с повинной и попросить отпустить на какое-то время, поклявшись вернуться. Или же ты можешь пока просто скрывать свою связь с Джессикой, вести так сказать двойную жизнь, как множество людей, и дождаться пока Дива уснет, - он умолк на какое-то время. – В любом случае, рано или поздно, но ты потеряешь женщину, которую любишь. Как бы это ни было тяжело, ты должен это осознать. Все временно, Рейджи. Даже если Дива среагирует спокойно и отпустит тебя, все это только временно.

Я опустил голову, понимая, что Карл прав. Мое счастье с Джессикой не продлится долго ни при каких условиях.

– Я все равно буду любить тебя, - тихо произнесла она, сжимая мою руку в своей ладони. – Что бы ни случилось, в моем сердце будешь жить только ты.

Я поднял голову и столкнулся с ее взглядом. В глазах моей возлюбленной светилась печаль, но она улыбалась. Хотя я знал, что это была улыбка сквозь слезы.

Я привлек ее к себе, и Джессика положила голову мне на плечо. Я ощутил кожей ее ровное теплое дыхание, и мне стало невыносимо тяжело.

– Мне повезло не так, как тебе, Карл, - глядя на «брата», проговорил я. – Но ты не подумай плохого, я не завидую. Ты свое счастье заслужил.

Он ничего не ответил и опустил взгляд на салфетку, которую нервно теребил в руках.

– Я пойду к Диве и во всем ей признаюсь, - уверенно заявил я.

– Пусть лучше ей все расскажет Натан, - глухо посоветовал Фей Онг. – Положись на него.

 

***

В полумраке комнаты огни ночного Токио завораживали и приковывали к себе. Я не раз созерцал эту картину, сидя на широком подоконнике окна, занимавшего почти половину стены моего холла. Но каждый раз этот вид манил меня к себе и овладевал моими мыслями.

– Посмотри на меня, - послышался у меня за спиной голос Джессики.

Я обернулся и увидел, что она надела то самое платье, что много лет лежало в коробке в моем шкафу. Она выглядела просто восхитительно. Даже без привычных туфель на высоком каблуке, укладки и макияжа, она ослепляла меня своей красотой.

– Ты прекрасна! – слезая с подоконника и приближаясь к ней, проговорил я. – Ты самая красивая женщина на свете! Я никогда не видел никого прекраснее тебя!

– Ты преувеличиваешь, - она улыбнулась.

– Ни капли!

Я обнял ее и привлек к себе.

– Подожди.

Она отстранилась и, подойдя к стерео системе, вставила диск в дисковод. По комнате разлилась негромкая медленная мелодия.

– Ты помнишь, как мы танцевали на вечеринке по случаю окончания университета? – спросила Джессика.

– Конечно, - улыбнулся я воспоминаниям. – Ты была ослепительно красива в своем черном платье с весьма откровенными вырезами, и в тот вечер меня возненавидели все парни нашего курса, так как знали, что ты моя.

– Потанцуй со мной, - протянула она ко мне руки.

– Моя рубашка и джинсы не подходят к твоему платью, - обнял я ее.

– Ничего страшного, - она стянула резинку, распустила мои волосы, и мы медленно закружись под музыку.

Я был готов отдать все на свете, чтобы эти мгновенья длились вечно. Сам того не замечая, я начал целовать ее. Прошла еще минута, и я почувствовал пальцы Джессики у себя под рубашкой. Они мягко коснулись моей поясницы и скользнули ниже, за пояс брюк. Слившись в поцелуе, мы опустились на колени. Я начал ощущать как волна страсти накрывала меня с головой. Я не видел Джессику долгие десять лет. Долгие десять лет я мечтал о том, чтобы снова пережить момент близости с ней, почувствовать ее тепло и бархат кожи.

Наконец мы оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть. Повинуясь ее воле, я лег на ковер, позволяя ей оказаться сверху. Не произнося ни слова, Джессика снова начала целовать меня сначала в губы, потом в шею. Она медленно расстегнула пуговицы на моей рубашке, одну за другой, и развела края в стороны. Ее пальцы коснулись моей груди и с нежностью стали выводить причудливые узоры на моей коже. Затем она наклонилась, и я почувствовал прикосновение ее губ чуть ниже пупка. Еще мгновенье, и она расстегнула молнию на моих джинсах и стянула их вниз.

– Джесси! – не сумев сдержать стон, который вырвался у меня из груди, прошептал я.

Полностью находясь в ее власти, я чувствовал ее поцелуи и ласки, которые сводили меня с ума. Тонкий шелк ее алого платья касался моего тела и лишь усиливал то безумное желание, что охватило меня.

Джессика приподнялась, и ее лицо вновь оказалось на одном уровне с моим. Я наконец решился протянуть руки и коснуться ее. А ту минуту она казалась мне нереальным призрачным сном, который уносил меня в бездну наслаждения. Но насколько сильно я желал ее в ту минуту, настолько же сильно я боялся, что она растает словно мираж.

Я скинул тонкие бретели с ее плеч, и мягкая ткань легко соскользнула вниз, обнажая ее красивую грудь. Джессика сняла платье и отбросила его, позволяя мне увидеть, что кроме красного шелка на ней не было больше ничего. После этого в сторону отлетела моя рубашка и джинсы. Я обнял ее и на мгновение замер: мне показалось, что Джессика вздрогнула от непривычного холода моего тела. Но она сразу же начала целовать меня, и эта мысль растворилась в воздухе.

Мы остались там же, где и были, на ковре в центре холла. У нас не хватило сил даже на то, чтобы оторваться друг от друга на минуту и дойти до спальни. Каждое мгновение нашей близости было бесценно, и мы оба не желали терять ни секунды. Когда же, наконец, первая волна страсти улеглась, я поднял ее на руки и отнес на постель, после чего она снова притянула меня к себе и вновь слилась со мной в жарком поцелуе.

 

Покаяние

Натан стоял у окна спиной ко мне и созерцал улицу.

– И ты хочешь, чтобы я ей об этом рассказал? – его тон был спокойным и сосредоточенным. Я не знал его раньше, но, по словам Карла, Натан изменился, как и они все. Точнее, он перестал играть роль и стал самим собой.

– Я прошу тебя об этом, - ответил я.

– Надеюсь, ты осознаешь, о чем именно ты меня просишь?

Я не ответил, хотя и осознавал, более чем хорошо осознавал, какую тяжелую ношу взваливал на его плечи.

– У меня нет выбора, - опустив голову, произнес я.

– Ты любишь ее? – обернулся ко мне Натан.

– Да, - выговорил я. – Всегда любил, все эти годы.

– И она согласна остаться с тобой? Даже зная, кто ты? – он отошел от окна и приблизился ко мне.

– Да, - повторил я.

– А ты сам отдаешь себе отчет в том, что союз хироптера и человека по сути дела всего лишь иллюзия, которая не продлится долго?

– Карл уже предупредил меня об этом.

– Карл, - садясь рядом со мной, задумчиво повторил Натан. – Жаль, что он не убедил тебя отказаться от этой идеи.

– Прости, но больше никому не удастся убедить меня отказаться от Джессики. Однажды мой отец уже разлучил меня с ней. Больше я этого никому не позволю, - я сделал паузу. – Я знаю, что больше не человек, но раз мне дана еще одна жизнь, то я не могу упустить этот шанс…

Я запнулся от осознания собственной вины перед Дивой. Я, не задумываясь, отплатил ей изменой за все хорошее, что она сделала для меня, за тот самый шанс, который я не задумываясь использовал против нее.

– Не вини себя, - словно читая мои мысли, проговорил Натан. – Дива сама с самого начала должна была понять, что ее Шевалье не в состоянии ответить ей взаимным чувством. Я говорил ей об этом, но она меня не слушала, убеждала, что ты все равно никого не любишь, а значит, можешь принадлежать ей. Она не знала о Джессике?

– Недавно я рассказал ей о том, что у меня была любовь еще в университете, которую я потерял, - признался я.

– Но Дива и предположить не могла, что эта любовь вдруг приедет, - усмехнулся Натан.

Некоторое время я молчал, не зная, что добавить.

– Джессика агент ФБР, и она знакома с людьми из Красного Щита, - произнес я через несколько минут.

– У тебя все прямо как в сказке, - на лице Малера заиграла улыбка. – Чем дальше, тем страшнее.

– Нет, нет, - поспешил возразить я. – Сама она на хироптеров не охотится.

– Я догадался. В противном случае, ты бы сейчас здесь не сидел, - задумался он. – Хотя, кто знает, может ты бы все равно сейчас сидел бы здесь и просил меня уговорить Диву отпустить тебя, даже если бы Джессика… Как ее фамилия?

– Уиллард.

– …Если бы Джессика Уиллард была бы самым ревностным охотником на вампиров, - закончил Натан свою мысль. – Любовь иногда творит настоящие безумства.

При его последних словах мне снова стало стыдно. Накануне вечером, в объятиях возлюбленной, мне все казалось таким правильным. Я и не понимал, как гадко поступал на самом деле. И теперь осознание собственной вины грызло меня изнутри. «Да, Хигучи, ты был прав. Я самый настоящий засранец, - промелькнуло у меня в голове. – Интересно, что бы ты сказал, будь ты сейчас здесь?».

– Что мне делать? – с мольбою посмотрел я на Натана.

– Ты этого все равно не сделаешь, - вновь усмехнулся он. – Из этой ситуации есть три выхода.

– Карл говорил о двух: либо я вымаливаю у Дивы отпустить меня на какое-то время с клятвой, что вернусь к ней, когда Джесс уже не будет на свете, либо я дожидаюсь, что Дива уснет, а дальше живу как хочу, и кто знает, что будет через тридцать лет.

– Типичный метод Карла – неважно по скольким трупам я пройдусь, но главное добьюсь своего, а дальше будь что будет. Заманчиво, но грубо и неразумно. Куда рациональнее было бы отпустить Джессику, отправить ее подобру-поздорову домой в Америку и постараться забыть о ее существовании и о том, что она вообще когда-то приезжала в Токио.

– Но ведь Дива все равно уснет…

– Это не ради Дивы, Рейджи, это ради тебя. Подумай о том, что будет с тобой, когда Джессика умрет. Она ведь может и не дожить до старости. Жизнь непредсказуема. Болезнь, автокатастрофа, любая роковая случайность может отнять ее у тебя, отнять безвозвратно. А что потом? Во что тогда превратиться твоя жизнь? Рейджи, я не прошу тебя любить Диву. Этого все равно никогда не случится. Рано или поздно, она и сама осознает всю безысходность и бессмысленность ваших отношений. Но если ты не откажешься от Джессики сейчас, то потом в твоей жизни воцарится такая пустота, которую ты будешь уже не в состоянии пережить.

– А разве сейчас, если Джесс уедет, в моей жизни не станет пусто?

– Станет, - кивнул Натан. – Но если Джесс останется, то потом это будет уже не просто душевный вакуум. Это будет ад. На свете нет ничего страшнее и мучительнее счастливых воспоминаний при полном осознании того, что этого больше никогда, никогда не будет. И если человек в подобной ситуации сможет обрести хоть какой-нибудь новый смысл, то ты этого уже не сумеешь.

Его слова резали меня, словно нож, по сердцу. Не выдержав, я вскочил на ноги и начал ходить взад и вперед.

– Я Шевалье своей Королевы, - возразил я. – Смысл моей жизни будет заключаться в службе ей.

– А почему не послужить ей сейчас?

– Сейчас Джессика жива, она со мной, и я люблю ее!

– А что, когда она умрет, твое чувство к ней ляжет вместе с ней в могилу? Рейджи, ты любил ее эти десять лет, хотя был уверен, что больше никогда ее не увидишь. Думаешь, ты сумеешь ее разлюбить после нескольких счастливых лет жизни? Когда прекрасных сладких воспоминаний станет раз в сто больше? И когда чувства, подогреваемые твоей, хоть слабой, но все-таки человеческой половиной, будут гореть в твоем сердце ярким пламенем?! Ты обманываешь сам себя, действуя по методу Карла «хочу все сейчас, на остальное наплевать».

Натан тоже встал, и его взгляд встретился с моим. Я даже не знал, что ему возразить. Умом я понимал, что он был абсолютно прав, но мое сердце рвалось на части при мысли о том, что мне придется расстаться с Джессикой. Почувствовав мои мучения, Малер смягчился.

– Не говори ничего Диве, - опустив голову, тихо произнес он. – Все равно она скоро уснет, пусть думает, что ты принадлежишь только ей. А потом посмотрим.

– Метод Карла? – с сомнением посмотрел я на него.

– Учитывая то, что Фей Онгу в конце все-таки повезло, думаю, им можно воспользоваться, - вздохнул он.

– Спасибо! – горячо поблагодарил я его.

– Не надо благодарить меня за то, что я подписываю твой смертный приговор, - сухо возразил Натан и оставил меня в одиночестве.

 

Судьба

Мне всегда нравилось смотреть на нее, когда она спала. Во сне она была еще прекраснее, черты ее лица становились безмятежными, сомкнутые веки слегка подрагивали в такт дыханию. Я был готов сидеть и наблюдать за ней целую вечность, не отрываясь ни на мгновенье.

Я наклонился и прикрыл одеялом ее обнаженное плечо. Мне безумно хотелось обнять ее, но я не желал, чтобы она спала в холоде моего мертвого тела. Поэтому едва она засыпала я осторожно, выскальзывал из ее объятий и отодвигался.

Сотни раз я прокручивал в голове слова Натана о том, что мне лучше расстаться с ней. Каждый раз я вновь и вновь я убеждался в его правоте, но чем больше я понимал, что он прав, тем мучительнее была мысль о разлуке с ней.

Я осторожно слез с постели, накинул халат и вышел из спальни. Бесшумно ступая, я прошел на кухню, открыл морозильник и вытащил оттуда пакет кровью. Карл знал, что я никогда не позабочусь об этом сам, поэтому периодически лично наведывался в мою квартиру и заполнял мою морозилку. Пару раз я боялся, что Джессика ненароком откроет ее, но к счастью она этого не делала. Возможно, она догадывалась, что там находилось.

Я надрезал краешек пакета, вздохнул и неторопливо его опустошил. По сравнению с первым разом дикого голода у меня не было, я просто почувствовал, что должен восстановить свои силы.

Выбросив пустой пакет в мусорную корзину, я вернулся в спальню. Джессика спала в той же позе. Ее темные волосы, разметавшись по подушке, искрились в лунном свете. Мне самому спать естественно не хотелось, и потому я уселся в кресло и потянулся к ящику стоявшей рядом низкой тумбы. Там обычно лежала какая-нибудь книга, помогавшая коротать бессонные ночи. Но на этот раз книги почему-то не оказалось. Я нащупал что-то и вытащил из ящика… тетрадь смерти. Зловещая тетрадь, в черной обложке с именами моих коллег. Странно, но имен Хатори и Хигучи в ней не было. Значит, их убили с помощью других тетрадей, причем первого на тот свет отправил именно второй, только все это уже не имело никакого значения. Настоящий Кира был мертв, на остальное мне было наплевать. Прочие проблемы человеческого мира больше не волновали меня.

Я с презрением бросил тетрадь обратно в ящик и потянулся за своим ноутбуком. Работать по ночам было еще одним способом убить слишком большое количество свободного времени. Я просмотрел результаты последних месяцев своей работы в компании и с чувством собственной гордости убедился в том, что мои труды не пропали даром. Положение Йотсубы постепенно улучшалось, и даже появилась надежда, что со временем мы сумеем вернуть себе былой успех.

Я написал пару отчетов, набросал приблизительный план своей дальнейшей работы и отправил электронное письмо родителям. Это было ужасно неприятно, но я почему-то не испытывал к ним прежних чувств, словно больше не был их сыном. Монстр-кровопийца внутри меня перерезал ту нить, что соединяла меня с ними. Осознавать это было тяжело, но такова была реальность. Я постоянно забывал о родителях, и потому устанавливал себе на мобильном телефоне сигнал напоминания, чтобы звонить и писать им.

Закрыв крышку лэптопа, я отложил его и посмотрел в окно. Небо на горизонте начинало синеть, возвещая о скором рассвете. Я вздохнул и перевел взгляд на Джессику. Она по-прежнему спокойно спала, но неожиданно я заметил то, на что уже не обращал внимания несколько дней и почти перестал видеть. Я увидел ее имя и цифры. Опять эти непонятные цифры! Я так и не понял, откуда брались эти видения и что они значили. Я встал с кресла и приблизился к постели. Присев, я всмотрелся в знаки, которые мерещились мне над головой Джесс. Я смотрел на нее несколько долгих минут, пока наконец не начал понимать, что означали числа. Эта мысль сама собой сформировалась в моем мозгу и напряженно застучала в висках. Срок жизни! Я видел срок жизни Джессики! И я видел, когда она должна была умереть!

Понимание страшной истины заставило меня вскочить с места и попятиться к противоположной стене. Я почувствовал, как меня прошиб холодный пот, а все тело в одной мгновенье словно лишилось всей силы. Я медленно сполз на пол и сжал в кулаки дрожавшие руки. Я лихорадочно начал искать монстра в себе, надеясь, что его силы мне помогут, но никак не мог. На секунду мне показалось, что я снова стал человеком. А потом я вспомнил скрипящий голос бога смерти: «…Тебе уже вообще больше никто не нужен. Ты теперь сам Синигами… Только не забывай про правила…»

– Синигами! – в ужасе прошептал я. – Нет! Этого не может быть!

«Помнишь, что я говорил тебе о Рем? – вновь зазвучал у меня в голове голос Рюка. – Она убила ради человека, к которому испытывала симпатию, и погибла сама. Теперь ты тоже умрешь, если повторишь ее ошибку. Даже богов смерти можно убить».

Я дополз до тумбы и вытащил из ящика тетрадь смерти, уже свою тетрадь, сжал ее в руках, а потом вновь положил обратно.

– Надо взять себя в руки! – повторял я сам себе. – Надо взять себя в руки!

Я сделал над собой усилие, немного успокоился и поднялся на ноги. Пошатываясь, я добрался до кровати и снова присел на нее. В страхе я в сотый раз вгляделся в цифры, что играли перед моими глазами. Сомнений быть не могло – это был срок жизни женщины, которую я безумно любил, женщины, ради которой я был готов на все, женщины, о которой я мечтал долгие годы, женщины, которой осталось жить всего один день…

 

Освобождение

Она улыбалась. Легкая непринужденная улыбка светилась на ее лице, пока мы завтракали в кафе неподалеку от моего дома. Точнее завтракала она, а я неспешно попивал кофе и наблюдал за ней. Она все светилась от счастья, и я знал, что сделаю все, чтобы эта улыбка никогда не сходила с ее лица. Я знал, что ради нее совершу любое безумство.

– Джесс, - я взял ее за руку. – Нам надо поговорить.

– Судя по твоему тону, это что-то неприятное, - она сразу стала серьезной. – Я угадала?

– Почти, - опустил я глаза. – Я говорил с Натаном Малером.

– И что?

– Он посоветовал пока ничего не говорить Диве, хочет, чтобы она уснула спокойно.

– Думаю, это разумно, - заметила Джессика.

– Натан считает, что наш с тобой союз неразумен по своей природе, - заметил я.

Она на минуту задумалась.

– Глупо конечно отрицать его правоту, - заговорила она. – Человек не может жить с хироптером. Это противоестественно и недолговечно, как уже уведомил нас Карл.

– Джесс…

– Но! В этом мире достаточно противоестественных и недолговечных вещей, поэтому можно позволить себе стать авторами еще одного подобного мезальянса, если это конечно можно так назвать.

– Я и не собирался от тебя отказываться, - поспешил уверить я ее. – Есть еще кое-что, о чем я хотел тебе сказать.

– Слушаю.

– Я хочу, что бы ты знала, что бы я ни сделал в этой жизни, это все ради тебя, потому что я люблю тебя, только тебя и всегда буду любить. Как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, в моем сердце будешь только ты.

Джессика ничего не ответила. Она сидела и смотрела мне прямо в глаза. Она всегда была умной женщиной. Наверное, она уже подсознательно понимала, что могли значить мои слова, но не подавала виду.

– Я тоже всегда любила и буду любить только тебя, - тихо произнесла она. – Что бы ни случилось, и кем бы ты ни стал.

Я сжал в ладони ее руку. Несколько минуту мы сидели, глядя друг на друга.

– Мне не хочется оставлять тебя, но я должен поехать на работу, - признался я, наконец.

– Хорошо, - кивнула она. – Тогда встретимся вечером.

– Чем займешься?

– Не знаю, наверное, погуляю по городу и пройдусь по магазинам.

– Тогда до вечера.

– До вечера, - улыбнулась она. – Я буду ждать вас перед зданием Йотсубы, Намикава-сан.

Я наклонился и поцеловал ее в губы.

– Иди, а то опоздаешь, - прошептала она.

Весь день мои мысли были рядом с Джессикой. Я пересмотрел кипу документов, провел две деловые встречи с инвесторами, отчитался перед президентом корпорации о проделанной работе, но, несмотря на все это, я думал только о Джессике. Едва рабочий день закончился, я наспех собрал все бумаги в свой кейс и буквально выбежал из здания компании. Замерев, я огляделся – Джессики нигде не было.

Мое сердце сжалось в груди от страха. «Нет! Это го не может быть! – кричал мой рассудок. – Время еще есть!».

Я перешел улицу и направился к парку. Подойдя к той самой скамейке, на которой я увидел Джессику несколько дней назад, я сел. Медленно протекло несколько минут. Это были самые тяжелые минуты в моей жизни. Мои руки, не находя покоя, судорожно сжимали ручку кейса. Наконец я заметил ее. Она шла по направлению к парку и пока еще не видела меня. Ее внимание привлекла витрина магазина, и она остановилась. Я думал, она зайдет внутрь, но Джессика взглянула на часы и продолжила свой путь. Она не хотела опаздывать на наше свидание. В эту же самую минуту я услышал неподалеку громкие голоса: рядом со мной спорили двое парней. Я взглянул в их сторону и отчетливо увидел их имена и сроки жизни. Неожиданно один из них грубо оттолкнул второго и пошел к припаркованному недалеко автомобилю. По его неуверенной походке было сразу заметно, что он либо был пьян, либо находился в состоянии наркотического опьянения. Второй парень побежал за ним, но тот снова оттолкнул его и оскорбил. Затем он ввалился в свою машину и завел мотор. Автомобиль резко выехал на проезжую часть и дернулся.

Все, что случилось потом, я видел словно во сне. Парень попытался развернуть машину, но не сумел это сделать, и автомобиль въехал на тротуар. Он двигался на такой скорости, что Джессика, оказавшаяся у него на пути, просто не успела бы увернуться. Я знал, что в моем распоряжении была всего минута, самая драгоценная минута в моей жизни. Ее хватило на то, что бы выронить и рук кейс, достать из кармана клочок бумаги и ручку и просто написать на нем имя…

40 секунд… всего 40 секунд спустя злополучный водитель потерял сознание. Он упал на руль, который под его тяжестью развернулся в другую сторону, направляя автомобиль мимо Джессики прямо в витрину одного из магазинов. Раздался звон разбивающегося стекла и крики испуганных прохожих. Второй парень подбежал к машине и начал что-то истошно кричать – он увидел, что его друг был мертв. Замерев от неожиданности, Джессика бесстрастно наблюдала за происходящим. Видимо за долгие годы работы в Федеральном Бюро она насмотрелась немало подобных зрелищ. А потом она обернулась к парку перед зданием Йотсубы. Кажется, она искала глазами меня…

 

Эпилог

Мысли были ясными и четкими, словно утром, после хорошего сна. Во всем теле чувствовалась невероятная легкость, словно я скинул с себя тяжелый груз. Я видел и слышал все, что происходило вокруг меня, видел парк, людей, Джессику, которая не обращала внимания на разбитый автомобиль и вой полицейских сирен. Она поспешно перешла улицу и направилась в мою сторону, приблизилась, замерла, а потом прошла мимо, снова остановилась, взглянула на часы и пошла дальше, думая, что я был еще на работе. Я смотрел ей вслед и понимал, что она не видела меня, что она больше никогда меня не увидит. Все закончилось, закончилось так же нелепо, как и началось несколько месяцев назад. Я вспомнил Диву, когда увидел ее впервые, вспомнил ее прекрасные голубые глаза. Вспомнил ее крохотных дочек, которых она обожала, Карла и Соломона. Вспомнил могилы коллег и мертвого Лайта на мостовой.  Все, что случилось со мной после чудесного воскрешения, промелькнуло у меня перед глазами, промелькнуло и кануло в лету. Последним воспоминанием была Джессика. Я видел ее, прохаживавшуюся по парку в ожидании меня, и знал, что теперь она всего лишь мираж. Мне больше никогда не прикоснуться к ней, мне больше никогда не ощутить ее тепла. Мне больше не испытать того счастья, что я испытывал в ее объятиях. Но зато теперь она будет жить. Ей будет тяжело и одиноко, но она будет жить. Она будет вспоминать и оплакивать меня, но она будет жить. Я больше никогда не смогу быть рядом с ней, но Джессика будет жить…

– Рейджи, - раздался возле меня знакомый голос. Я обернулся и увидел Мидо.

– Шинго! – воскликнул я. – Ты пришел! Посмотри, это Джессика! Помнишь, я говорил тебе о ней?

– Я знаю, - улыбнулся он. – Пойдем.

– Но…

– Рейджи, все кончено. Ты свободен.

– Свободен?..

– Пойдем.

Он подошел и взял меня за руку.

– Я спас ей жизнь! – все еще глядя на возлюбленную, прошептал я. – Я спас тебя, Джесси!

Я совершил в своей жизни много ошибок. Я позволил отцу разлучить нас и дал тебе уехать. Я превратился в циничного эгоистичного человека, заботящегося только о собственных интересах. Я приговаривал к смерти ни в чем не повинных людей. Я был наказан. Я умер и воскрес. Я стал чудовищем. Я отомстил и расправился с убийцей друзей. Я наконец обрел тебя, обрел и безвозвратно потерял. Но, несмотря на все это, я все-таки сумел сделать что-то хорошее – я тебя спас…

 

***

Карл прошелся вдоль парка и остановился возле скамейки. Опустив голову, он посмотрел на небольшую горку песка у своих ног. Затем он наклонился и извлек из пыли серебряное кольцо, которое сверкнуло в последних лучах заходящего солнца. С минуту он смотрел на украшение в своей ладони, а потом подошел к, стоявшей чуть поодаль, девушке.

– Джессика, - позвал он.

Она обернулась.

– Карл? Рада тебя видеть.

– Я тоже. Как поживаешь?

– Нормально. Жду Рейджи, но, кажется, его снова задержали на работе.

Фей Онг пристально посмотрел ей в глаза.

– Нет, - покачал он головой и протянул ей руку, в которой лежало кольцо.

Джессика опустила глаза. Ее взгляд приковало к серебру.

– Я думаю, это должно остаться у тебя, - тихо проговорил Карл.

– Где он? – все еще смотрела она на кольцо.

– Он свободен.

Она протянула дрожавшие пальцы и взяла украшение.

– Это кольцо подарила ему я, - произнесла она. – В знак нашей любви. Он никогда его не снимал.

– Он его и не снял. Уверен, он будет рад, если ты возьмешь его.

Джессика сжала кольцо в руке. Ей стоило невероятных усилий сдержать слезы. Карл стоял напротив нее и лихорадочно пытался сообразить, чем же он мог помочь. Неожиданно его осенила идея.

– У тебя есть что-нибудь пустое?

Она подняла на него непонимающий взгляд.

– Какая-нибудь коробочка или баночка, - пояснил он.

Джессика не произнесла ни слова. Она открыла сумку и, вынув из нее пластмассовую емкость с жевательной резинкой, выбросила содержимое в мусорное ведро и протянула пустую баночку Карлу. Он взял ее, вернулся к скамейке и, наклонившись, наполнил ее до краев бурым песком.

– Держи, - протянул он Джессике емкость.

– И что? – в ожидании спросила она.

– Пусть Дива уснет, а потом я заставлю Соломона съездить в Нью-Йорк. Там нам в наследство от «старшего брата» осталась чудная лаборатория, - он криво усмехнулся, и в его глазах зажегся безумный огонек…

 

17.06.2009