Знакомство

Когда Пирс открыл глаза, небо уже посветлело. Повернувшись на спину, он некоторое время лежал, прислушиваясь к утренним звукам. Откуда-то издалека доносились удары тяжелым молотом по раскаленному железу, и было понятно, что кузнец уже начал свою работу в местной кузнице. Лошади встречали негромким приветственным ржанием конюхов, которые приносили им свежее сено и воду. В утренней тишине Пирс слышал, как они переговаривались между собой, хотя разобрать слов не мог.

Эдуард спал, по привычке уткнувшись носом в подушку. Он улыбался во сне, и его лицо казалось совсем юным. Почти как в тот день, когда они встретились впервые…

 

Письмо от отца, в котором Арно де Габастон велел своему сыну немедленно отправляться в Лондон, застало восемнадцатилетнего Перро ранним декабрьским утром в Нарсборо. Там он провел последние три недели, приходя в себя после внезапной болезни, заставившей его покинуть Шотландию, где Пирс проходил службу вместе с отцом и старшими братьями. Письмо пришло как раз за день до того, как он собирался вернуться на север. В своем послании отец сообщал ему, что король Эдуард впечатлен тем, как он, Пирс, проявил себя во время боевых действий во Фландрии, и пожелал, чтобы он присоединился ко двору принца Уэльского, дабы стать для последнего подходящим примером мужества и воинской доблести. А для этого Пирсу следовало немедленно собраться, покинуть Йорк и ехать в столицу. Арно также уверял сына, что ближайшее окружение принца, впрочем, как и сам наследник, были осведомлены о приказе короля и ожидали приезда сквайра де Габастона.

Письмо мгновенно разогнало сонливость и заставило Пирса вскочить с постели.

– Собирай вещи. Быстро. – коротко велел он своему слуге и начал наспех одеваться. – И не забудь мой завтрак!

Спустя три дня Перро был уже в столице. В Виндзорском замке его встретил один из придворных клерков и любезно попросил следовать за ним. Де Габастон уже три года как состоял на службе у короля и принимал участие в его военных кампаниях, но еще ни разу не посещал королевских покоев. Следуя за клерком, он с любопытством рассматривал их внутреннее убранство, резные каменные карнизы окон, тяжелые занавеси и устланные коврами полы. Покои принца Уэльского были обставлены особенно роскошно. Пирс был наслышан о том, что наследник любил все красивое и изысканное. Он тратил большие суммы как на собственные, так и на наряды для своей свиты. В окружении всей этой роскоши Перро невольно почувствовал себя грубым неотесанным солдафоном.

– Я сейчас сообщу лорду Эдуарду о вашем прибытии, - клерк нарушил ход его мыслей. – Ожидайте здесь, - попросил он и удалился, оставив гостя в просторной комнате с большими окнами, но почти без мебели. Лишь в углу одиноко стоял деревянный стул с массивной, украшенной резьбой, спинкой.

В ожидании появления принца Перро снял перчатки и заткнул их за пояс. Его левая рука по привычке легла на рукоять меча, что висел у него на поясе. Со скуки де Габастон начал рассматривать помещение, в котором находился. Его взгляд скользнул по оконной раме и стенам, на которых висели полотна с гербом Плантагенетов. Золотые львы на кроваво-красном фоне выглядели внушительно и были призваны вселять страх в души врагов английской короны. Перро приблизился и остановился перед одним таким полотном, вспоминая, насколько беспощаден был король к своим противникам. Он казался нерушимой скалой, не отступавшей ни перед каким препятствием. Что же касалось его сына, то он хоть и присоединялся несколько раз к отцу во время боевых действий в Шотландии, но особого энтузиазма не проявлял. Пирс лишь пару раз мельком видел принца, который воспользовавшись затишьем на фронте, сразу же вернулся в Лондон, чтобы предаваться любимым развлечениям. Одним из таких была игра в кости. Вполне возможно, что в тот момент, пока де Габастон ожидал его прихода, ну, или того, что его самого, наконец, проводят к принцу, будущий король Англии играл с друзьями.

Раздавшийся позади него звук приближавшихся шагов, заставил Перро замереть и прислушаться. Дверь тихо скрипнула, и вошедший человек негромко откашлялся. Де Габастон обернулся и увидел на пороге того самого клерка, что встречал его. За его спиной стоял высокий худощавый молодой человек. Он был чисто выбрит, а его волнистые русые волосы коротко острижены и слегка прикрывали уши. Судя по его наряду и украшениям Пирс сразу понял, что это и был принц.

Два бездонно-серых глаза широко распахнулись и впились в гостя полу-удивленным, полу-растерянным взглядом.

– Лорд Эдуард, принц Уэльский, - с почтением представил своего спутника клерк.

Ожидая, что наследник будет выглядеть и вести себя несколько иначе, гасконец и сам оказался немного застанут врасплох.

– Милорд, - скинув с себя оцепенение, Пирс поспешно склонился в поклоне.

– Это сквайр Пьер де Габастон, - представил его принцу клерк. – Приказом Его Милости он…

– Я знаю, кто он и зачем он здесь, - Эдуард жестом руки заставил его умолкнуть.

Нависла неловкая пауза. Выпрямившись, Пирс вновь столкнулся с пристальным взглядом наследника.

– Я хотел бы выразить вам свое почтение и сказать, что оказаться здесь – большая честь для меня, - нарушил он затянувшееся молчание.

– Я много о вас слышал, - вновь заговорил принц. – Мой отец восхищен вами. Надо признать, что далеко не каждому удается вызвать у короля подобные чувства.

Прислушиваясь к ноткам в его голосе, Перро попытался уловить его настроение. В тоне принца слышалось раздражение, что было предсказуемым. Де Габастон понимал, что был скорее навязан королем своему сыну, и не ожидал, что молодой Эдуард примет его с распростертыми объятиями.

– Я весьма польщен этим, милорд, - он вновь сделал легкий поклон головой.

Принц прошел на середину комнаты и приблизился к нему.

– Даже мне этого почти не удается, - признался он с плохо скрываемой обидой.

Перспектива заработать неприязнь и почти ненависть будущего монарха весьма отчетливо замаячила перед гасконцем, что не вселяло ему особой радости и энтузиазма.

– Его Милость всегда весьма строг в своих суждениях, - осторожно произнес он. – Но, как говорил мне мой отец, родитель всегда суров к своему отпрыску потому, что желает видеть его лучшим. И в своей строгости он руководствуется исключительно любовью.

Принц не отрывал от него пристального взгляда и хранил молчание. В напряженной тишине протекло несколько мучительно долгих минут. Наконец, Эдуард тихонько выдохнул.

– Ваш отец прав, - произнес он. – Пойдемте, сквайр, - он развернулся и направился к выходу. – Мне интересно, насколько такой искусный воин как вы, проявит себя в делах, не связанных с войной.

В его голосе все еще мелькали нотки обиды, а печальная перспектива все еще маячила перед Пирсом. Но он решил, что должен был хотя бы попытаться заручиться расположением принца.

Первое время Эдуард вел себя весьма сдержанно в его присутствии и казался скованным. Однако спустя две недели, после того, как Пирс обыграл в кости всех его друзей и его самого, перепил двух завзятых выпивох в его компании и угомонил точным ударом под дых одного придворного выскочку, который по пьяни решился задаться вопросом, а место ли безродному гасконцу в ближайшем окружении принца (разглагольствовать на тему своего далеко на самого низкого происхождения у Перро не было ни малейшего желания), скрытое смятение в глазах Эдуарда начало сменяться симпатией, а после и вовсе переросло в восхищение. Они начали проводить больше времени вместе и подолгу разговаривать. Принц был покорен тем, что его новый друг не стремился казаться лучше или достойнее в глазах окружающих. Мнения остальных придворных о нем были ему откровенно безразличны, а его отношение к самому наследнику – абсолютно искренним. Пирс достаточно быстро разглядел импульсивную, ранимую и жаждавшую искренней любви натуру принца, который часто чувствовал себя одиноким несмотря на то, что его окружало множество людей. Чем больше они проводили времени вместе, тем больше Эдуард открывался ему и посвящал его в свои душевные переживания. Непростые отношения с жестким и требовательным отцом и желание показать себя достойным короны, которую он однажды наденет, боролись в душе принца с потребностью проживать свою жизнь вне рамок, накладываемых на него долгом и обществом. И в этой не прекращаемой борьбе, что шла внутри него, молодой Эдуард отчаянно нуждался в принятии и одобрении со стороны кого-то, кого считал лучше и достойнее себя.

Перро де Габастон никогда не мнил себя кем-то особенным, но он всегда знал себе цену. А еще он был твердо уверен, что самый лучший способ преуспеть это быть самим собой и не позволять окружающим навязывать ему свое мнение. В его компании Эдуард почти сразу осознал, что Перро не нуждался в проявлении с его стороны каких-либо исключительных качеств, талантов или доблести, чтобы быть ему верным другом. Принц был глубоко симпатичен ему со всей своей неуверенностью, душевными терзаниями, импульсивными порывами и тягой к безумствам. Последнее, впрочем, они охотно делили на двоих. Поэтому с Перро было легко и просто, и вскоре он стал единственным, с кем Эдуард был настолько близок.

Сквайру де Габастону понадобилось совсем немного времени, чтобы получить статус компаньона принца, а король отдал приказ повысить размер его содержания и выдать ему костюмы из королевского гардероба для каждого сезона.

В следующем году военные действия были возобновлены, и английская армия зимовала в Шотландии. Двор короля расположился в Данфермлине, в то время как принц Уэльский выбрал для своего пребывания Перт. Очередное зимнее утро выдалось на редкость солнечным, и лорду Эдуарду пришло в голову проехаться до ближайшего заброшенного замка, чтобы осмотреть его. И не то, чтобы старая крепость представляла какой-то стратегический интерес для англичан, но это место попалось ему на глаза по пути в Перт, и теперь принц желал увидеть его в близи.

Полуразрушенное строение все еще хранило в своих стенах память о хозяевах, канувших в лету. Оставив охрану во дворе, они с Пирсом медленно проходили этаж за этажом, пока не оказались на смотровой площадке одной из башен.

– Здесь так красиво! – принц был поражен видом открывшихся его взору земель, что казались бесконечными.

– Вон там – Шотландия, - указал ему рукой Пирс. – Отец говорил мне, что завоевание этой страны принесет английской короне настоящую славу. Он и не сомневался, что так оно и будет.

– Мне жаль, что твоего отца больше нет с нами, - искренне произнес Эдуард. – Он был одним из лучших, и король всецело ему доверял.

– Знаю… - Пирс опустил голову.

– Теперь ты – лучший, - губы принца украсила улыбка.

Его компаньон кинул на него взгляд, полный сомнений.

– С тобой многие не согласятся, - заметил он.

– Это неважно, - отмахнулся Эдуард.

За прошедшие с момента их первой встречи четыре года он сильно изменился. Стал более уверенным в себе и более упрямым. Его волосы отрасли, и по примеру прочих баронов принц стал носить короткую бороду, которая придавала его лицу более зрелый вид. И лишь широко распахнутые в восхищении глаза по-прежнему выдавали скрывшегося глубоко внутри юнца.

– К тому же, король так и не соизволил посвятить меня в рыцари, - добавил Пирс.

– Как и меня, - задумчиво согласился Эдуард. – Но это лишь вопрос времени.

Отойдя от перил, он вернулся к выходу, что вела к лестнице.

– Как думаешь, что там? – он указал другу на другу узкую дверь в стене и, не дожидаясь ответа, потянул ее на себя.

Внутри оказалось небольшое помещение, служившее кому-то спальней. По середине комнаты стояла кровать, все еще застеленная старым выцветшим покрывалом, а на единственном окне колыхались обрывки старой занавеси.

– Кажется, здесь кто-то жил, - предположил Перро.

– Как думаешь, они умерли или просто уехали? – посмотрел на него Эдуард.

– Думаю, умерли, - пожал плечами гасконец. – Хотя, кто знает. Зависит от того, кто владел этим замком. Если тебе интересно, можно заглянуть в старые записи или… - Пирс запнулся, поймав на себе пристальный взгляд принца. – Все нормально? – недоуменно спросил он.

– Да… Нет! – выдохнул Эдуард. – Я…

– Что-то случилось? – Перро продолжал удивленно смотреть на него.

– Я ничего не могу с собой поделать… Я все время об этом думаю! И уже давно, - в его голосе послышалась обреченность, словно он собирался капитулировать перед невидимым врагом.

– Думаешь, о чем?

Эдуард сначала опустил голову, как будто набирался сил, а затем сделав несколько резких шагов вперед, вплотную приблизился к другу и порывисто прижался губами к его губам. Его руки сомкнулись на шее де Габастона. Этот поцелуй был настолько неожиданным, что Пирс оцепенел, не в состоянии ни ответить на него, ни отстраниться. Но Эдуард и не требовал ответа. Его губы, неожиданно мягкие и сладкие на вкус, наконец, достигли вожделенной цели.

– Вот об этом… - тяжело дыша проговорил принц, оторвавшись от него.

Все еще с трудом веря в происходящее, Пирс не мог отвести от него ошарашенного взгляда. Тем временем в глазах Эдуарда мелькнуло смятение. Он испытал страх от мысли о том, что своей несдержанной откровенностью мог отвернуть его от себя и разрушить те отношения, что сложились у них за годы дружбы.

– Прости… я… - он попытался как-то спасти ситуацию, но его руки по-прежнему лежали на плечах друга. – Я пойму, если…

– Это именно то, что тебе нужно? – тихо спросил Пирс, ловя каждую эмоцию, что проносились по его лицу.

– Да! – горячо уверил его Эдуард.

– Ты уверен? – руки Перро легли ему на талию и обняли его.

– Да! – повторил он.

Их следующий поцелуй был уже взаимным, а еще несколько минут спустя Эдуард опустился на кровать, увлекая друга за собой…

 

Гавестон невольно улыбнулся воспоминаниям, что внезапно нахлынули на него. За окном уже совсем посветлело, и тихие, едва слышные беседы конюхов между собой, неожиданно переросли в жаркий спор. Звуки их возбужденных голосов, вернули Пирса в реальность. Откинув одеяло, он встал с кровати и, обернув вокруг бедер расшитое покрывало, которое он по дороге стащил с одного из кресел, подошел к окну.

Двое конюхов продолжали о чем-то ожесточенно спорить. Их товарищи попытались их утихомирить, опасаясь, что они перебудят всех господ в замке. Те стали говорить тише, но свою перебранку не прекратили.

Гавестон прислушался, чтобы понять, в чем было дело, но мог различить лишь отдельные слова.

– Сегодня какой-то особенный день? – послышался за его спиной голос Эдуарда.

– Особенный? – обернулся к нему Пирс.

– Да, ты не ушел, - король поднялся и сел на постели. Его взгляд заскользил по обнаженному торсу любовника. – Теперь я понял, каким бывает доброе утро.

В ответ Гавестон негромко рассмеялся.

– Доброе, - согласился он. – Вчера я привел тебе женщину, - его взгляд вернулся к спорившим во дворе слугам. – Так что мое пребывание здесь более или менее оправданно.

– Правда? – Эдуард задумался.

Он встал в постели и, отыскав свой халат, надел его, а затем приблизившись к окну, встал позади друга.

– Почему это не приходило мне в голову раньше? – спросил он.

– Потому что вряд ли кто-то из твоих женщин пожелает видеть меня третьим в вашей постели, - отозвался Гавестон.

Эдуард не ответил. Обняв его со спины, он легонько коснулся губами его плеча. Пирс повернул голову и поймал его взгляд.

– Тебе нужно вернуться в Лондон и похоронить отца, - произнес он.

Король тяжело выдохнул в ответ. Выпустив его из своих объятий, он присел на подоконник.

– Это подождет, - ответил он.

– В смысле покойник подождет? – усмехнулся Гавестон.

– Ну, я же ждал, - поднял на него глаза Эдуард. – Семнадцать лет, пока он даст мне титул и земли. Потом еще несколько лет, пока посвятит в рыцари. Теперь пусть он подождет.

– Почему бы не похоронить его в Шотландии, как он того хотел?

– Потому что теперь я король и мне решать, где ему лежать. Но пока мне нужно и закончить все дела здесь, на севере. А потом мы уже вернемся в Лондон для похорон.

– Я не смогу быть с тобой все это время, - предупредил его Гавестон. – Мне нужно съездить в Нарсборо, а потом в Корнуолл. Ты ведь передал мне все эти земли. Я должен встретиться там со своими управляющими. Но я обязательно вернусь в Лондон, к тому моменту, когда… ожидания твоего отца, наконец, увенчаются успехом.

– Вместе! – Эдуард поднялся на ноги и сжал его руку. – Поезжай со мной в Карлайл, а оттуда мы вместе отправимся в Нарсборо. Обещаю, после этого я отпущу тебя в Корнуолл. Но, - он поднял палец, - ненадолго.

– Ладно, - с улыбкой согласился Гавестон. – Ты ведь король, ты решаешь!

Продолжение